Когда мы выходим на свежий воздух и останавливаемся около машины, Абрамов внимательно следит за тем, чтобы ребенок оказался внутри. Следом и мы сами усаживаемся в салон, где стоит гнетущая, удушающая тишина. До самого дома.

Никита молчит на заднем сидении. Его отец с плотно сжатыми челюстями смотрит на дорогу. Я

обдумываю случившееся.

Странно, но почему-то ситуация в семье Абрамовых волнует меня сейчас больше собственных проблем, а их предостаточно.

— Марш в свою комнату!
– огрызается Тимур, когда мы оказываемся на пороге его особняка.

Нас тут же встречают Алла Егоровна и еще какая-то женщина. Они было с облегчением хотят наброситься на Никиту, но тот смиряет их таким взглядом, что обе замирают и даже боятся подступить ближе.

— Из дома его не выпускать, - распоряжается Абрамов, когда его сын скрывается на втором этаже.

– Охрану тоже предупрежу.

— Конечно, Тимур Александрович!
– спешит согласиться Алла Егоровна.
– Теперь глаз да глаз за ним.

Мужчина кривится. Его явно раздражает все, что происходит. Я стою чуть позади и не знаю, чего ждать. Мое сердце будто обращается в камень и тяжестью повисает в груди. От каждого тяжелого толчка грудь сотрясается. Как и все тело.

Убежать бы сейчас. Удрать. Но я стою на своем месте, точно приросла к нему, и жду решения хозяина дома. Как бесправная маленькая букашка, что трясется при виде подошвы сапога, размышляя над тем: раздавит или пронесет.

Скорее всего, раздавит. Сделает как привык - пойдет к своей цели, наплевав на все. Нет в

Абрамове ни сострадания, ни приличия. И местечка для любви нет. Вместо сердца у него, должно быть, закостеневшая черная ледышка.

— Тебе особое приглашение нужно?
– спрашивает мужчина, даже не оборачиваясь на меня.

— Я думала...
– не успеваю договорить, потому что Абрамов резко перебивает:

— Думала в какой позе будешь отсасывать?
– уточняет он холодно и серьезно. Без тени насмешки, как делал обычно. И я понимаю, что шансов отвертеться не будет. – Я предпочитаю на коленях.

Так что вперед! Чтобы ждала меня в спальне в этой позе через десять минут.

Абрамов разворачивается и, даже не глядя в мою сторону, направляется к выходу из дома.

Оставляет одну со сплетенным внутри комком страха. С отвращением и невозможностью дышать.

Оборачиваюсь ему вслед, наблюдая за удаляющимися шагами, но понимаю, что вряд ли смогу что-то изменить. И слов не подобрать. Я бессильна против этого ублюдка, как и органы власти, обязанные стоять на страже моей неприкосновенности.

Глотаю скопившееся слезы. Не позволяю ни одной слезинке скатиться по щеке. Какая же я дура!

Закрываю глаза, чтобы собраться с мыслями. В конце-концов, это просто минет, правда?!

На всякий случай подхожу к окну. Трехметровый забор все еще на месте, а я за прошедшие сутки так и не стала Человеком-пауком. Абрамов разговаривает с охраной, что располагается как раз у центральных ворот. Несколько человек. Минимум трое.

Обреченно отступаю назад. Вряд ли здесь есть какая-то лазейка, где можно незаметно, пробраться наружу. Опять же, что делать за забором ночью в таком виде и без документов?

Кажется, у меня теперь только один путь домой - через постель Тимура.

Глава 34

Варвара

Поднимаюсь на второй этаж, чтобы ждать Тимура в спальне. Нет, не на коленях, как он приказал.

Но вариант выборов у меня не велик, поэтому и бреду в его комнату, ставшую очень знакомой за прожитый день. Медленно поднимаюсь, и каждая следующая ступень дается все труднее.

Вот и зачем я напилась? Для чего пошла в тот бар? Мне дико думать сейчас, что я, тихоня и отличница, решила залить горе выпивкой. А в итоге так жестко влипла.

Когда оказываюсь на втором этаже, минуя длинную лестницу, в голову приходит идея. Нужно найти Никиту. Да, сейчас не лучшее время для разговора, но завтра наша беседа может и не случиться. Да что там?! Я не могу предугадать, что будет со мной даже через десять минут, а на завтрашний день просто не загадываю.

Где спальня мальчика я понятия не имею. Потому стучу в каждую дверь на этаже, ожидая ответа.

Нет гарантий, что Никита вообще ответит, но не врываться же без спроса.

— Отвалите!
– слышу недовольный голос подростка, когда ударяю кулаком по третьей от лестницы двери.

— Никит, это я, - робко отвечаю, прикусывая губу.
– Варвара Владимировна.

Возникает пауза, и я напряженно сжимаюсь. Представляю, как мальчику сейчас тяжело. Но и мне не легче.

— Вы тоже отвалите!
– откликается, наконец, ребенок.
– Идите ублажайте этого урода!

Тут я не выдерживаю и, забыв про свое решение не врываться без спроса, дергаю на себя дверь.