— Она выставила обманщицу… а мне не говорила, потому что не желала беспокоить. Она знает, как я устаю и… и получилось, что я упрекаю ее… незаслуженно…

— Плакала?

Джонни вздохнул.

— Плакала… и ушла… она выглядела такой расстроенной… я ей звонил… семь раз… а ее матушка сказала, что Синтия… что она…

— Заперлась у себя и не открывает.

— А вы откуда знаете? — удивился Джонни. Мэйнфорд лишь вздохнул:

— Больше не звони. Денька два. И сама объявится. А теперь давай по порядку. Ты показывал снимок сестры этой твоей… вдове?

— Д-да… н-но… миз Туровски семьдесят восемь. И у нее катаракта на левом глазу. А на правом — дальнозоркость… и она не может сказать, та ли это девушка. И я… я не знаю, зачем еще кому-то искать меня… а если это Нэсс, то почему Синтия соврала?

Мэйнфорд не стал говорить, что порой для лжи и повод не нужен. С парнишки и того хватит, что невеста его поутратила розового глянцу. А значит, не все мозги любовь вынесла, если не поверил дражайшей своей Синтии.

— И до того… я как-то встретил ее с одним человеком… с мужчиной. С молодым мужчиной, который явно был… не моего круга. Пока не моего, — ревниво уточнил Джонни, хмурясь. — Он был так… одет… и вообще… я ее спросил, кто это. А она сказала, что кузен…

— И ты поверил?

Джонни кивнул. Наивная простота. Что ж, может, оно и к лучшему будет, если его Синтия закрутит романчик на стороне, в надежде поймать более перспективную добычу…

— А потом мы с ее матушкой… очень уважаемая женщина… мы смотрели семейный альбом. У Синтии двое кузенов, и тот мужчина не был ни одним из них. Я не стал заострять внимания тогда. Не хотел показаться излишне ревнивым. Любящий человек должен доверять…

Мэйнфорд выразительно фыркнул, но Джонни лишь плечом дернул.

— Еще как-то она сказала, будто ночевала у подруги, но та… я хотел подъехать, забрать Синтию… а она отговорила… а через пару дней намекнула, будто Синтия ночевала совсем в другом месте.

Только Джонни не поверил. Как же…

— Я тогда решил, что эта девушка… она вела себя так, будто собиралась меня соблазнить… и просто поссорилась с Синтией, вот и мстит… и Синтия тоже так сказала. Она никогда не стала бы мне изменять. И лгать. Я так думал.

Но реальность изрядно пошатнула веру. Стоило, наверное, порадоваться за Джонни, только вот сам пока не понимает, сколь изрядную услугу ему оказали Боги.

— Хорошо, — Мэйнфорд потер нос. — Так чего конкретно ты от меня хочешь?

Целитель понурился и, вздохнув, произнес:

— Не знаю, почему, но мне кажется… одно и другое… почему вдруг Несс решила приехать? Она ведь никогда мне не писала, забыла, как и остальные… а еще Синтия подробно о семье расспрашивала. Не собираюсь ли я приглашать их на свадьбу. Мы даже поссорились. Я хотел… не думал, что они приедут, но пригласить… а она убеждала, что если семья от меня отказалась, то и у меня перед ними нет обязательств. И деньги слать я не должен. У меня ведь своя семья появится… и про сестру… я хотел собрать ей приданое. Это старомодно, конечно, но… в Нью-Арке не так, а в маленьком городке, если у женщины приданое имеется, то она может рассчитывать на хорошую партию, — он произнес это на одном дыхании. — Синтия тогда… сказала, что я мог бы потратить эти деньги с большей пользой. Она… она машину хочет. Но родители не покупают, я… я присматривал, но это почти тысяча талеров… у меня она есть… и вот… я опять заговорился. Извините. Я просто вчера обо всем этом думал. И почему-то это машина вспомнилась. И обида… мне кажется, если я куплю машину, то Синтия простит меня…

Мэйнфорд не выдержал и рассмеялся, он смеялся долго, искренне, и наверное, это было обидно, если Джонни вскочил, стиснув кулаки.

Он покраснел. Оскалился.

— В-вы…

— Погоди. И успокойся. Ты сам все сказал. Твоей невесте нужны твои деньги. И да, купи ей машину, перестань задавать вопросы. Сделай, как она хочет, и будешь прощен… до следующего раза.

— Вы… вы не знаете Синтию! В-вы ее один раз в-видели!

Этого раза Мэйнфорду хватило. Лощеная девица, которая взирает на окружающих свысока, а с Джонни держится так, будто бы он является ее собственностью. Он же не замечает, как меняется рядом со своею ненаглядной Синтией. Как исчезают и надменность, и степенность, зато появляется желание угодить своей богине.

— Угомонись… ты сам ко мне пришел, — Мэйнфорд поднялся. — И если пришел, значит, голова еще варит. Скажу больше, если хватит духу переступить через дурацкую эту влюбленность, которая тебе мозги туманит, ты даже более-менее внятную версию составишь. Только ведь не хватит?

Краснота отступала, и Джонни бледнел. Эк его… так, глядишь, и удар хватит. Будут говорить, что Мэйнфорд молодого перспективного специалиста до ручки довел.

— Поэтому пришел ко мне. Повторяю в третий раз, чего именно ты от меня хочешь?

Показалось, что Джонни сейчас соберет остатки гордости — вот уж что было лишним в нынешних обстоятельствах — и уберется, напоследок от души хлопнув дверью. Но нет, Джонни кулаки разжал, облизал губы и тихо произнес:

— Если вы скажете… то она со мною съездит.

— Кто?

— Чтица. Она ведь сумеет поднять пласт. Воспоминания свежие и… — и он запнулся, развел руками, мол, он сказал все, как есть. И дальше дело за Мэйнфордом.

А тот… признаться, в первое мгновенье он растерялся.