Прелестные улочки.

Аккуратные тротуарчики. Невысокие дома со стеклами-витринами… светофоры. Шары остролистов в глянцевых кадочках. Урны и те блестят, и от этого блеска ломит челюсть.

А еще от желания сесть поближе к Тельме.

Нервничает?

Явно. Сидит прямо, но руки шевелятся. Пальцы точно струны невидимые перебирают, и музыка, которая выходит, лишь ей одной и слышна. Хотя Мэйнфорд тоже не отказался бы послушать, пусть у него и проблемы, что со слухом, что с чувством ритма…

…с кем она встречалась за обедом?

…куда вообще уходила?

Зачем?

— Налево теперь, — глухо произнес Джонни, который устроился рядом с Кохэном. Этот смотрел на дорогу, и что за мысли бродили в великомудрой его голове, было неясно. — А потом прямо до… там универмаг будет… и дальше уже частные дома пойдут… ей здесь не нравилось. Все провинциальным казалось.

Он уже говорил о невестушке в прошедшем времени. Знак? Предчувствие, которое крепло с каждой минутой? Нет, Мэйни связался с местными. Патруль вызвал. Велел охранять девицу… дура… как есть дура… сидела бы на заднице своей аккуратной, так нет же… во что она ввязалась?

Но хоть имя есть.

Фамилия.

Нет, Кохэн все равно составит полный список, но будет хотя бы с чего начать.

Тео… Тео-Теодор… любовничек наш, о существовании которого Джонни и не подозревал. Явно любовничек, и давний, близкий, с которым Сандра-ангелок не один вечер провела, а может, и не вечер, может, конечно, они днем встречались.

Проклятье.

Порасспросить бы девицу… нагло она действовала. Глупо неимоверно, но нагло… шантажировать полезла… идиотка! Вот чего не хватало ей для счастья-то? Машины той самой, которую Джонни отказался купить? Браслетика? Еще какой цацки… и главное, что поддался любовничек на шантаж.

Почему?

Не проще было ли послать дуру… и убрать дуру… зачем он девушку забрал?

…у дома стояла пара полицейских экипажей и карета госпиталя с пылающим сердцем на бортах. Надо же… в открытую… хотя… если подумать, то семейство нынешнее в должной степени благопристойно, чтобы позволить себе страховку при хорошем заведении.

Кохэн остановил машину, перекрывая карете выезд. А водителю, возмущенному этаким беспределом, сунул в нос бляху.

— Да вы все равно права не имеете! — водитель был человеком.

Живым.

Полным и раздраженным, он что-то говорил, плюясь слюной, размахивая руками, но Мэйнфорд не стал слушать. Водителя он допросит позже.

— Идем.

Джонни уже бежал к дому.

Тельма не спешила. Она озиралась и хмурилась, и вновь обнимала себя.

— Что?

— Здесь как-то… холодно.

— Осень.

А у нее и одежды нормальной нет. Вон, хрипнуть начала. Того и гляди сляжет. А ведь осень — не самая поганая пора в Нью-Арке, зима, она куда хуже.

— Нет… это другой холод. Как будто… не знаю. Ощущение такое.

Она сама взяла его за руку, и было в этом жесте что-то доверчиво-детское. Захотелось обнять. Успокоить. И еще замотать голую эту шею шарфом. Клетчатым. Старым. Мэйнфорд его не первый год носил, и шарф давно уже утратил изначальную свою колючесть, сделался мягким, теплым.

Не позволит.

И так между ними слишком все непросто.

— Если ты устала…

— Нет, — она мотнула головой. — Я с тобой… я… мне жаль, Мэйнфорд.

— Что?

— Ничего. Просто жаль, что так все складывается.

Вот и попробуй пойми, о чем она. Женщины. Что в ваших головах творится. Мэйнфорд лишь вздохнул и подтолкнул данную конкретную женщину к дому. Он понятия не имел, что ждет их за порогом, но там хотя бы теплее будет.

— … моя девочка! — высокий женский голос ударил по ушам. — Моя бедная девочка!

Запахи.

Духов.

Цветов. Свежей выпечки.

Горничная в сером наряде застыла у стены, пытаясь с этой стеной слиться. И у нее почти получилось.

— Где все? — Мэйнфорд отметил себе, что горничную стоит допросить. Порой прислуга на удивление много знала о хозяевах.

— Там, — горничная указала на лестницу.

Надо же, мрамор.

Или имитация его? Если так, то качественная. Дорогая. В этом доме все выглядело дорогим, от треклятой лестницы с низкими ступенями, до стеновых панелей, не то дубовых, не то вишневых.

Статуэтки на резных тумбах.

Картины в рамах массивных, золоченых для большей солидности.

Хрустальная люстра на десяток ламп.

В доме предпочитали их? Шары дешевле. И надежней. И свет дают более ровный…

— Это из-за тебя… моя бедная девочка… она никогда бы… я буду жаловаться! Я тебя… мы тебя уничтожим… Синтия!