Шрифт:
— Вот и все, малыш, — дед тяжело опустился на кровать. — Этот бой мы выиграли…
— Ты… и вправду… цвергам…
— И вправду.
— Почему?
— Потому что ей нужны деньги. И всегда нужны были только деньги… вся в мамашу… та тоже не по большой любви за меня пошла. Продала красивую мордашку за хорошее содержание. Я все понимал. В этом все дело, малыш… в том, чтобы знать правила игры. Тогда ты научишься их обходить. Пить хочешь?
— Хочу.
— Терпи… я пока… я и вправду старый уже… разваливаюсь… ничего, глядишь, и не развалюсь, — он извлек из-под полы флягу. — На вот, глотни…
Ром.
Крепкий. Обжигающий. Запрещенный. Кто дает детям ром? Безумные старики… с другой стороны и глотка хватило, чтобы отступила отвратительная слабость. Мэйнфорд и сесть сумел, оперся на дедову тонкую руку, но сумел же.
— Она…
— Не вернется. Сделает вид, что ничего особенного не произошло. Видишь ли, Мэйни, твоя семейка давно уже живет не по средствам. Твой папаша мнит себя великим финансистом. Вечно лезет куда-то… свое состояние, а оно немаленьким было, он просадил лет пять тому. А заодно уж и приданое твоей матушки. Она же любит пустить пыль в глаза…
— И ты… их… содержишь? — от рома ли, от слабости ли, но голова кружилась. И это головокружение было Мэйнфорду крайне неприятно.
— Вроде того… подбрасываю время от времени кость… только костей им мало… им всегда будет мало, Мэйни, запомни. Сколько бы ты не дал, попросят еще… или не попросят, а потребуют… они голодны, как весь этот проклятый город…
…он говорил еще что-то, старик из сна, который стал именно сном, а не куском прошлого, выплывшим некстати. Только слова его стирались.
А после дед рассыпался пеплом.
И черный замок. И скалы.
Только море держалось, не желая отпускать Мэйнфорда. Но только и оно отступило, уступила бездна бездне…
…и Мэйнфорд оказался там, где должен был быть.
На серых улицах.
Он шел по мостовой, которая была тонка, как папиросная бумага. И бездна, затаившаяся по ту сторону, ждала, когда же бумага эта треснет.
Бездна была голодна.
Всегда голодна.
И когда мостовая расползлась под ногами Мэйнфорда, она рассмеялась:
— Здравствуй, — сказала она голосами Низверженных. — Наконец-то, Мэйни… я так долго тебя ждала…
Глава 11
Сандра была дома.
Наверное, не стоило к ней заглядывать… ни к чему, чтобы эти отношения, и без того слишком тесные, перерастали в нечто большее.
Во что?
В дружбу?
О дружбе Тельма имела весьма смутные представления. В той, первой своей жизни, ей было не с кем дружить. Не с нянькою же? И не с горничной, а остальные, те, кого Тельма по наивности своей полагала друзьями, просто снисходили до забавной девочки… позже… какая может быть дружба там, где каждый сам за себя? Когда и спишь-то с осколком стекла под подушкой, чтобы быть готовой эту подушку отстоять… или не подушку… всегда находилось что-то, нужное другим.
— Да ты вся промокла! — Сандра открыла сразу.
В домашнем платье.
В туфельках на каблуке… всегда только на каблуке, как у нее ноги не болят-то? И растрепанная слегка, но такая домашняя… она выглядела родной.
— Я… чай купить забыла.
— Ничего, — Сандра взяла за руку. — Что, опять работа, да?
— Опять.
Уходить.
Попрощаться. Извиниться… придумать повод, или не придумывать, но Тельма скидывает мокрые туфли, и чулки шерстяные с толстым швом. Он, разбухший, кожу на ногах растер, и Сандра, этакое безобразие увидев, головой покачала:
— Тебе надо нормальную одежду купить.
— Деньги…
— У меня есть, — она отмахнулась, будто бы Тельма говорила о какой-то ерунде. — Потом отдашь…
Тельма не хотела потом. Она не привыкла быть в долгу, и быть с кем-то, если этот кто-то не мужчина, с которым она намеревалась провести ночь или час… или… не важно. Главное, что не место ей в чужой квартире, на чужой кухне.
В чужом теплом халате, от которого пахнет хлебом и корицей…
— … и вот представляешь, что он мне заявляет? — Сандра разливала чай, и кажется, не видела в происходящем ничего особенного. — Мол, таких как я у него сотня… и если я хочу пробиться, то надо проявить гибкость! Представляешь?!
Она была возмущена.
И все одно сияла ярко-ярко, так, что смотреть было больно, но Тельма смотрела, пила этот свет, который согревал лучше халата и травяного чая.
— А я ему ответила, что если ему потаскушка нужна, то пускай себе в другом месте ищет… я приличная девушка! — Сандра плюхнулась на стул и взяла булочку. Повертела. Вздохнула. И вцепилась зубами. — В общем… нет у меня теперь агента… и что делать?
— Найти другого.
Чужие проблемы, как это с ними часто случается, казались мелкими, пустыми. Агент? Да агентов в Нью-Арке полно… правда, половина из них — обыкновенные сводники, а вторая половина — неудачники, сами пытавшиеся пробиться на сцену. И только единицы и вправду хоть на что-то да способны.