– Мам! Можно я его себе оставлю! Мам! Можно я его себе оставлю! – повисла на мне Злата.

Злата пищала, тыкая рукой в полумрак. Я увидела кривую печать, нарисованную мелом. Даже не круг, а какая-то груша! Внутри были корявой детской рукой выведены символы. На полу валялись книги и почему-то ножницы. Стол был перевернут, а вокруг него лежали разбросанные вещи. Какой-то шар с дымкой, несколько тетрадей с золотым тиснением.

– Бабушка! Дедушка! – причитал Морис, дергая деда за камзол. – Я его первый увидел! Он мой!

– Кто? Кого? – ужасались мы, а Альвер смотрел на Вивернеля.

– Злата, а откуда у тебя челка? – спросила я, глядя на состриженные волосы. Неровная светлая челка закрывала лоб дочери.

– А! Просто для ритуала нужны были волосы! Так Вивернель сказал! И я отрезала! Точнее, резал Морис! – вздохнула Злата, а я посмотрела, как юный «парикмахер» третирует деда и бабку.

– Папа! Я хочу его оставить себе! – произнес Вивернель голосом маленького лорда.

– Кого его? – прошептала я, видя, как в темноте вспыхивают глаза. Причем, не просто глаза, а глазища! Они были малиновыми, словно налились от злости. В темноте раздавалось хриплое дыхание, которое явно принадлежало не котику.

– Мы назовем его Андрюшей! – требовала Злата. – Мама! Раз я имя придумала, то мы должны его оставить! Ты так сама говорила!

– Она сказала, - слышала я голос Мориса, который нудил изумленным деду и бабке. А те сами не понимали, что происходит. – Что когда она проснулась, то у нее уже был кот! Только маленький! Почему, я просыпался без кота? А!

– Отец! Он же в нашем замке появился? В нашем! Значит, он наш! – с достоинством произносил Вивернель, глядя на отца.

То, что Злата назвала Андрюша, свирепо хрипел, как трактор. На секунду из темноты показалась лапа. Она была похожа на огромную руку с когтями. Мускулистую такую, серого цвета. Издали казалось, что она потрескалась. Тут не Андрюша! Тут целый Андрей!

Внезапно из темноты высунулась свирепая морда с вытянутой пастью, как ковш экскаватора. Глаза у Андрюши были малиновые, на голове Андрюши росли рога. Причем, с одной стороны рог был один, а с другой, матушка- природа, видимо, решила: «Эх, гулять, так гулять!», и присобачила целых два.

Со стороны Андрюша напоминал зубастого быка с непомерно огромной головой и телом перекачанного бодибилдера. Дальше Андрюша был немного джином. То есть, задних ног у него не было, и он парил в воздухе в облаке какой-то магии.

То, что он был мальчиком, я поняла по поведению. Андрюша не стеснялся, осматривая нас. Побледнел даже Белуар, хотя мне казалось, старый дракон в своей жизни видел многое. Альвер заслонял меня от Андрюши, которого впору называть по имени отчеству. Андрей Кошмарович.

– Кто разрешил брать книги? – рыкнул Альвер, нахмурив брови. – Вивернель!

– А почему у нее есть кот, а у меня ничего нет! – заметил Вивернель обиженным голосом.

– У тебя есть отец! – строго произнес Альвер, глядя на Вивернеля. – Отец лучше, чем кот!

– Да не скажи, - заметил Белуар, пока Морис угрожал устроить истерику и показать Кузькину мать тем, кто ее еще не видел.

И тут Злата вырвалась и бросилась к Андрюше. Мама тут же поседела.

– Злата! – дернулась я, глядя на Альвера. – Отойди от него! Умоляю!

– Он хороший, - надула губу Злата, а я почувствовала запах потного мужского тела. Прямо ядреного. – Да, Андрюша!

Она гладила его, а я мысленно прокрутила в голове тысячу и один сценарий, достойных фильмов ужаса.

Андрюша не сопротивлялся. Он рычал, как свирепый лев. А из его пасти на пол стекала слюна.

– Злата, умоляю, - прошептала я севшим от ужаса голосом. – Не делай резких движений. Отойди! Умоляю!

– Мама! Ты мы его уже тискали! Он от нас в углу спрятался!
– заявила Злата, прыгая вокруг Андрюши, который был в три раза больше меня. – Он боится!

– А кричали почему? – спросил Альвер.

– Потому что пытались его догнать! Знаешь, как он быстро бегает! – вздохнул Морис. – Ба! Скажи деду, чтобы он забрал его нам!

– Мама! – тянула меня за платье Злата. – Ты обещала! У меня вот что есть!

И Злата достала из кармана мой подарок на день оборота. Дочь протянула его мне, а я посмотрела на Андрюшу и сглотнула. Отказывать ребенку было нельзя. Но что-то внутри меня сопротивлялось появлению Андрюши в нашей дружной семье.

– Вот, а ты мне золото дарил! – фыркнул Вивернель, пока я смотрела на Андрюшеньку. Тот вывалил язык, который достал аж до пола. Из зловонной пасти Андрюши пахло, видимо, предыдущей семьей.