Шрифт:
Мы спустились по лестнице, как вдруг услышали спешные шаги за спиной.
– Постойте, - произнесла миссис Блюменфельд. Мы терпеливо ждали, пока она спустится.
Старушка в роскошном платье подошла к нам, и губы ее превратились в ниточку.
– Я всегда беспрекословно слушала мужа, - произнесла она, глядя на Злату, а потом на меня. Слова давались ей нелегко. – Я всегда верила в его мудрость. Мы прожили вместе больше тысячи лет… Но… Я принимаю сторону Златы!
Что?
Я даже не успела скрыть удивление, видя, как миссис Блюменфельд, моя бывшая свекровь, стояла перед нами.
– Пусть я и не оборотный дракон, но в битве от меня будет толк! Поверьте! – произнесла она. Она гордо подняла голову, пытаясь выдавить улыбку. – Я уже потеряла сына. Я послушала мужа, приняла нейтралитет, но сейчас понимаю, что не смогу остаться в стороне. И теперь не хочу потерять еще и внучку. Я буду сражаться наравне с остальными. Это – мое решение. И мой выбор!
Я смотрела на нее с удивлением. Маленькая, хрупкая старушка стояла передо мной, глядя мне в глаза. Я почувствовала, как внутри разжался кулак, который до этого момента сжимал мое сердце.
– Спасибо, - выдохнула я. Она протянула мне сухонькую ручку, а я взяла ее в свою. Она цеплялась за меня, а я за нее. Теперь мне было неловко, ведь досталось и ей. – Простите, если я вас зацепила словами. Я такая. Я могу…
Я улыбнулась, видя, как старушка мотает головой, мол, ничего страшного. Она понимает.
Покивав, я выпустила ее руки, видя, как миссис Блюменфельд приседает, а Злата обнимает ее за шею. Запах ее сладких духов, похожий на те возрастные духи, которые идут старым аристократками, явно содержал нотки пачули. Миссис Блюменфельд поцеловала Злату, а потом утерла слезу.
– Я жалею, что не познакомилась с тобой раньше, - произнесла миссис Блюменфельд тихо-тихо. – Мой сын сделал правильный выбор.
И тут мне стало так неловко, что я улыбнулась.
– Ой, вы меня плохо знаете, - улыбалась я, чувствуя неловкость. – Я очень скандальная… и…
На губах у ректорши расцвела улыбка. Она покивала, а мы вошли в портал.
– Ну что там! – налетел на нас Белуар, не давая опомниться. – Расшевелили ректора?
– Она и не расшевелит? – усмехнулся Альвер, кивая на меня.
– Рассказывайте! – потер руки старый дракон, приготовясь слушать. Я увидела, как в комнату заглянул Морис и позвал Злату. Та посмотрела на меня, выпустила мою руку и побежала за ним. Дверь закрылась, а Белуар вернулся в кресло.
– Он ее чуть не испепелил! – усмехнулся Альвер. – Она ему как выдала! Она на него минут десять орала!
– Да вы что?! – ужаснулся Белуар, глядя на меня. – Быть того не может!
– Может, может! – заметил Альвер. – Так довести старикана нужно было умудриться!
– Ну, так или иначе, ректор расшевелился. Будем ждать, пока он объявит о том, что занятия продолжаются. Это будет знак того, что он снова вернулся. Пока этого не произошло, нам нужно быть настороже! Итак, что мы имеем. У нас два дракона, два человека и одна необоротная драконица. Негусто, - вздохнул Белуар. – А у них раз, два, три…
Я видела, как старик загибает пальцы, называя фамилии. Набралось уже десять.
– Белфорда можешь вычеркнуть, - заметил Альвер, а я шумно вздохнула.
– Ну тогда девять! Девять против двоих, - заметил Белуар. – Маловато будет. Пока ректор не объявил официально, что занятия продолжаются, мы должны быть начеку и…
– Ааааа! – послышался крик. – Ааааа! Помогите!
Глава 20
Доли секунды хватило, чтобы я была возле двери и уже вылетела в коридор.
«А-а-а!», - снова пищал детский голос. Альвер вылетел следом.
Я бежала на крик, пытаясь представить, что там могло случиться! Неужели на замок напали?
Крик становился громче, а я увидела приоткрытую дверь. Я влетела в нее так, что дверь, чуть не вылетела. Альвер успел схватить меня.
– Ты с ума сошла! – рявкнул он на меня. – Ты что? Дракон? Да ты ни одного заклинания не знаешь!
– Мама! – послышался голос Златы. Дочка бежала ко мне навстречу, а я не понимала, что случилось. Судя по топоту за нами добежали Ирла и Белуар. Морис бросился к ним, а вот Вивернель просто подошел к отцу.
– Что? Что стряслось? – ощупывала я дочку на предмет повреждений. Но Злата хоть и была взъерошенной, однако, целой.