С аппетитом поела. Вытерла куском свежего хлеба посуду. Хотела сама помыть, но чакхли сразу забрала её у меня и проворчала:

— Отдохни, пока можешь. Нойд из Ловозеро — человек хороший. Присмотрись к нему, Виктория. Кто знает, может вам на роду написано быть вместе в счастье и радости?

Я пожала плечами и проронила:

— Кто знает? Спасибо, всё было очень вкусно. Пожалуй, мне лучше поспать пару часиков, пока нельзя заниматься раскопками.

В эту ночь я много раз просыпалась от ощущения, что кто-то пытается добраться до меня через мои сны. Подумала и решила потом посоветоваться с Цызой. Кто знает, кого ещё из нечисти мог напустить на меня нойд Самылко?

Выгахке вполне могла за возможность получить в своё личное пользование парочку моих сослуживцев, чтобы работали для неё от зари до зари и развлекали её, как женщину, пойти на что угодно. Да и никак не шла у меня мерзкая традиция этой ведьмы превращать своих пленников в черепки или деревянные веретёнца. Она мне совсем не нравилась.

Мать Цызы сразу поняла, в чём дело. Она принесла мне какой-то травяной отвар и попросила меня выпить его совсем маленькими глотками. Потом одела на шею целую связку бронзовых амулетов с неведомыми мне рунами.

— Спи, Виктория. Рота вполне может решить, что Ябме-акка слишком уж спесива и неуступчива. Тогда он может посчитать, что ему вполне сгодится в жёны строптивая нойда не нашей крови. Тебе понадобятся все силы. Придётся учиться, чтобы разбудить в себе северную силу. Только тогда ты сможешь одолеть любого, кто посмеет покуситься на твою жизнь или свободу.

Пришлось согласиться, что она совершенно права. Вскоре я уже крепко спала. Разбудили меня только тогда, когда нойд из Ловозеро приехал за Сергеем. Вместе с ним отправили и двух студенток. Они выглядели подавленными и чем-то до полусмерти испуганными. Самылко и так погубил слишком многих. Рисковать благополучием слишком сильно зависящих от нашей осторожности людей мы не имели права.

— Простите, — я замялась, не зная, как объяснить. — Как мне к вам обращаться? Неудобно просто выкать.

— Родители назвали меня Негостай. В моей семье все нойды. Только, в отличие от Самылко, мы не считаем себя вправе оплачивать чужими жизнями собственное могущество. Это хорошо, что чакхли подарили шаманский пояс. Сова признала. Это говорит о том, что тундра считает вас своей дочерью. Вы не чужая теперь в здешних краях. Только помните, Виктория. Кто бы и что не говорил, покидать пределы защитного контура я вам настоятельно не рекомендую. Ваших коллег мы вывезем на Большую землю вместе с находками. Они вернутся в этнографический музей Ловозеро после их всестороннего научного изучения. Будьте предельно осторожны, похоже, сам Рота положил на вас глаз. Он уже давно сватает Ябме-акку. Только богиня мёртвых наотрез отказывается идти в его вежу в качестве хозяйки.

Я вздрогнула от омерзения и призналась:

— Немного радости стать женой Повелителя болячек.

— Согласен, Виктория. Только когда это Рота учитывал чьё-то мнение, кроме своего собственного? Будь осторожна, — мы незаметно перешли на ты. — Вы не будете против, если мы обойдёмся без всех этих современных экивоков. — Ты не похожа на здешних женщин. Поэтому можешь заинтересовать многих, — он что-то прошептал, и на моих запястьях проступил едва заметный узор. — Так я всегда смогу быть уверен, что с тобой не случилось никакой беды.

— Не против. Спасибо, Негостай. Эта вся местная чертовщина начинает меня порядком нервировать, — не стала таиться, сказала, как есть, без прикрас.

— Кайе передала тебе связку амулетов и вырезанные мужем её сестры напольные домашние статуэтки с охранными свойствами. Он знатный камнерез.

Я долго рассматривала красивый резной порог из зеленоватого камня. Названия его не знала, но от прикосновения с даром ощутила странное тепло и покалывание в подушечках пальцев рук. Словно эта вещь обладала собственным правом выбора и могла не признать меня и отказаться оберегать от бед и болезней. Потом была ещё статуэтка женщины, похожей чем-то на уже виденные мной ранее изображения богини-матери Мадеоракки.

Повинуясь странному наитию, поставила её около печи, которую сложили для обогрева рабочие. Такой источник тепла, приспособленный и для приготовления пищи и сушки одежды, был в каждом из временных домиков. Строительная бригада из Ловозеро сделала порученную им работу «на отлично». Отчего-то мне показалось, что сама Великая Мать пристально и с большим интересом изучает меня.

Негостай с любопытством смотрел за тем, что и как я делаю. Когда что-то заставило приладить подаренную мне пластину вместо деревянного порога, он одобрительно проронил: