Ладони парня остановились на шее, слегка поглаживали чувствительную кожу подушечками больших пальцев, пока он исследовал меня языком и крепче вжимал в спину брата. Ноги подкашивались, колени дрожали. Вздохнуть я смогла лишь раз, когда мои губы перестали терзать, и на месте руки Эвана появилась другая рука, разворачивая мое лицо за подбородок. Теперь не сдерживался Ивар. Хотя нет, они оба сдерживались. Ведь братья так и не позволили себе ничего, кроме поцелуя и объятий, не теряющих хватки, но и не спускающихся ниже талии.

И целовали по-разному. Первый пылко и страстно, иногда уступая инстинктам, второй — основательно, глубоко, до потери дыхания.

Когда все закончилось и они оба отступили, я едва могла стоять.

— Бунтуем? — усмехнулся Эван в своей мальчишеской манере.

— Ага.

— Полегчало?

— Ага, — как пьяная повторила я, потом прислушалась к себе и удивленно распахнула глаза. — Правда полегчало!

В сознании поселилась приятная легкость, которая вызывала глуповатую улыбку человека, совершившего сумасшествие, но ничуть не раскаявшегося.

Глаза Эвана лучились каким-то шальным удовольствием, а Ивар, наоборот, посерьезнел, и даже складка на лбу появилась.

— Ди, лучше скажу сразу. Поцелуи сколько угодно, а ничего большего у нас не получится.

Почему-то эта морщинка меня рассмешила. Маленькая неидеальность, которая делала идеальное лицо интереснее. Я разгладила ее пальцами, продолжая улыбаться, а потом отступила на шаг, скинула туфли и села прямо на пол, прислонившись спиной к книжному стеллажу.

— Да знаю я, — я щелкнула усевшегося рядом парня по носу. — Расслабься.

— Интересно, и с чего такой вывод?

— Просто как-то подумала, что тех, кто вам действительно нравится, вы по-другому охаживаете. Или не охаживаете, а просто отвечаете согласием на поступившее предложение. Кстати, вы не задумывались о карьерах психотерапевтов? — на полном серьёзе спросила я.

— Не-ет...

— Зря. Это прям ваше. Особенно имея такой уникальный дар.

— Богатенькие пациенточки, которых нужно утешить, — Эван мечтательно прикрыл глаза, опускаясь на пол по другую сторону от меня. — Да, ты права. Наше от и до.

Он накрыл ладонью мою коленку и ее нежно погладил. Убирать теплую, такую приятную руку парня или одергивать ногу я не стала. Не хотелось. Ясно, что как сексуальный объект я их не интересую, а это — скорее привычка, обусловленная эмпатической чувствительностью. Да, я умная. Иногда сама себе поражаюсь.

— Ты о врачебной этике не слышал, да?

— Слышал он, просто шутит. Иногда не очень удачно, но я привык.

Стало так легко, что я захихикала, как идиотка. Все переживания, терзающие меня еще недавно, отступили, будто маленькое шаловливое безрассудство было глотком так необходимого кислорода. Проблемы со зверем, с ректором, с чертовым списком женихов. Я справлюсь. Не знаю как, но точно справлюсь. И даже курс по самообороне осилю!

— Кстати, а почему ты сказал, что ничего у нас не выйдет? Мне просто интересно. Я не в вашем вкусе?

Ответил мне Эван, вновь поражая прямолинейностью:

— Да мы просто не спим с девственницами, Ди. Вот и все.

Я удивленно распахнула глаза. Спрашивать, откуда они узнали о моей невинности, даже не стала. Хватит уже открытий на сегодня.

— А почему?

— Вы такие нежные, ранимые, а мы... звери.

Я прекрасно поняла, что он говорил метафорически, но спросила то, о чем думала во время поцелуев:

— Тигры? Или, может, львы?

— Нет, барсы.

— Ого! никогда не видела. Покажешь?

Долго упрашивать не пришлось.

Быстрым движением Эван встал, расстегнул рубашку, самую малость красуясь идеальным телом и мышцами в правильных местах, от вида которых едва заметно заалели щеки, потом быстро обернулся и удостоверившись, что никого в этом закутке нет и не предвидится, зашел за стеллаж. Спустя минуту из-за него пружинистой походкой вышел огромный хищный кот с серебристой шерстью и россыпью темных пятен на спине и по бокам.