— А если бы и занялся? — спросил князь. — Можно было бы его и простить за убийство Тихомира? Нет, приговор Велизарию должен быть один…

— Постой, постой, — тут же прервал его Эдекон.

— Мне уже жена всю плешь проела! Говорит, чтобы я исполнил месть! Или, мол сама пойдет мстить!

— Ты жену свою не можешь обуздать! — вдруг разъярился Эдекон. — А сам Велизарию мстить собрался! Не порвется ли пупок?

— Ты лучше бы Эдекон, брата ее нашел, — ухмыльнулся Плинта. — Или забыл, что пообещал Нильмере, что исполнишь это лично? Или ты только на пирах горазд?

— Наглеешь князь, — сказал скиф, бросив гневный взгляд на Плинту.

— Мы с Громобоем сами накажем подлеца Велизария! — воскликнул князь.

— Верно, — спокойным голосом подтвердил витязь. — Когда собирать дружину?

— Никого вы не будете собирать и наказывать, — стукнул ладонью по столу Эдекон.

— Это еще почему? — удивился Плинта.

— Потому что, он спас Атилле жизнь в Бургундии, — рассудительно сказал скиф. Плинта и Громобой немного стушевались. — К тому же окрестные князья, тоже чтят Велизария.

— Ненадолго, — ухмыльнулся Плинта. Увидев недоумевающий взгляд скифа, он добавил: — Судя по словам Громобоя у них там бардак. Остальные князья увидят во что превратились окрестности Мережи и чтить его перестанут.

— На все нужно время, — задумчиво произнес Эдекон.

— Так что, выходит он совсем от наказания отделается? — недовольно вопросил князь.

— Наказать его нужно, — сказал скиф. — Я еще не придумал, как именно.

— Твое дело Эдекон, — расстроено вздохнул Плинта. — Но если не решишь вопрос, по крайней мере с разбойниками, что лезут к нам от тускарей, я напишу Эрнаку. Пусть он тогда решает вопрос.

Три сотни всадников гунну шли по полю. Такая орава могла кому-угодно внушить настоящий ужас. Но в погоревших деревнях никого уже и не было. Разбойники хорошенько порезвились в землях тускарей. Эдекон, возглавлявший отряд шел медленно и осторожно. Он восседал на сером пятнистом метисе. Конь тоже был насторожен, останавливался и ржал вдыхая гаркий воздух. Повсюду жгли деревни и леса. Порою, вдалеке можно было рассмотреть разбойников перебегавших с одной деревни в другую. Пленив несколько грабителей гунны привели их к Эдекону. Рассказы их были чудны и невероятны. Будто у Велизария уже десять тысяч отборных дружинников, а сам он вызывает за бой до трех Волколаков. Что Мережа обречена, ибо городище захватил сам князь тьмы и даже Сварог не в силах спасти эту землю. Скиф усмехался и шел дальше по дороге ведущей к Мереже. Пленили новых разбойников, а рассказы их становились все нелепей. Волколаков становилось уже десятки, дружинников уже больше полусотни тысяч. Пленные рассказывали, что земля в Мереже уже пылает огнем, а Велизарий превратился в великана и уже вызывает самого Сварога на бой. Когда прошли уже половину пути до главного городища тускарей, удалось пленить еще несколько десятков разбойников. Каждый из них говорил невпопад, молил, чтобы их лучше убили на месте, чем вели обратно в Мережу. В их разрозненных речах, Эдекон слышал уже про сотни Волколаков, а с ними и тысячи шишей с чертями и мертвяками, которых ведет за собой Велизарий, уже свергший самого Сварога.

На пути оказалось несколько деревень, которые еще не успели разграбить. Эдекон оставил всадников гуннов, на постоялом дворе самой большой из них, а сам укутавшись в плащ, чтобы его не узнали, пошел лично послушать, о чем толкуют там люди. Скифа занесло в тесную корчму. Он сел за столик у самого входа и заказал себе квас. После полудня в корчму заглянула свора местных жителей. Среди них можно, было распознать как бродяг, так ремесленников и торговцев. Они шумели, ели, гуляли, а один из них рассказывал о том, что сейчас творится в Мереже. Эдекон подслушал весь разговор.

— Прошка, тебя целый год не было! Куда запропастился? — спросил его рыжебородый.

— Куда? Не куда, а с кем? — важно заявил Прошка.

— И с кем же? — поинтересовался с издевкой лысоватый.

— Как с кем? — надменно заявил Прошка. — Конечно же с Велизарием. Ты бы видел, как мы с ним на санях, да до самого терема княжеского!

— Ты же год назад, нам рассказывал, что Тихомир близкий родственник твой? — спросил сидевший на углу торговец. — Что же ты родственника своего позволил подрезать?

— Да врет он все! А вы уши развесели. — расхохотался лысоватый, а вместе с ним и половина стола.

— Вот и не вру, — обиделся Прошка.

— Так за что же вы, родственника твоего подрезали, вместе с Велизарием? — негодовал рыжебородый.

— Никого я не подрезал! — оправдывался Прошка.

— Говорю же, все врет! — смеялся лысоватый.

— Как не подрезал? — удивился рыжебородый. — Вы же вдвоем на санях с Велизарием! Сам же нам рассказал.

— Я на своих санях... — замешкался Прошка, но видя укоризненный взгляды, тут же добавил: — На своих санях, решил посмотреть, что около терема княжеского творится.

— Ох, врешь ты все Прошка, — гулким басом проговорил муж богатырского телосложения. Это был местный кузнец. Он встал во весь рост и строго взглянув на Прошку добавил: — Смотри мне, соврешь еще раз в это наше застолье, я тебя поколочу.

Прошка потупил глаза и сразу замолк.

— А ты почем знаешь, что он врет? — поинтересовался рыжебородый. — Может сам нам про Мережу расскажешь?

— И расскажу, — сказал кузнец. — И предупредить не забуду, что вся эта история, через вторые руки прошла.