– Чего ты хочешь? – спросил Джорон, сам не понимая, почему произнес именно эти слова.

Команда, наблюдавшая за представлением, затаила дыхание, и не только из-за того, что Джорон прервал супругу корабля, а потому, что ветрогон теперь повернулся к нему, открывая и закрывая клюв, точно его что-то смущало.

Или интересовало.

– Хочу? – переспросил ветрогон через некоторое время.

Джорон кивнул.

– Эти женщины и мужчины, как команда, получают еду и питье, им платят, хотя мы на корабле мертвых. Деньги отправляются их семьям. Вот почему они служат. – Джорон почувствовал, как у него пересохло во рту и горле, и понял, что все на него смотрят. – Чего ты хочешь? Что заставит тебя вести себя как полагается?

Голова ветрогона дернулась на длинной шее, словно он пытался лучше понять мир, который внезапно изменился, удивив его, хотя за ярко раскрашенной маской из листьев не было глаз, чтобы взглянуть на сверкающую воду и яркий Глаз Скирит в небе, пораженных детей палубы, собравшихся вокруг, или увидеть оценивающий взгляд Миас Джилбрин, внимательно наблюдавшей за своим хранителем палубы. Глаза ветрогонам вырезали вскоре после того, как они вылуплялись из яйца, в противном случае они начинали всюду бегать и причиняли себе вред.

На самом деле это было проявлением доброты.

– Хочу? – снова тихо повторил ветрогон, который беззвучно открыл и закрыл клюв и спустился на пол клетки. – Чего хочет ветрогон?

Миас подошла к Джорону. Он ожидал, что она его отругает, но супруга корабля повернулась к ветрогону.

– Я бы также хотела это знать, говорящий-с-ветром.

– Великая супруга корабля, – резко заговорила птица-маг, – спрашивает, чего хочет ветрогон? – Казалось, он вдруг съежился и стал меньше. – Но все знают, что ветрогоны служат, они служат.

Появилась ли горечь в его таинственном голосе, звучавшем без помощи губ или настоящего языка? Мог ли Джорон понять интонации этого странного существа?

– Может быть, ветрогоны действительно служат, и так заведено на других кораблях. – Миас сделала долгую паузу. – Но Джорон мне напомнил, что мы не на обычном корабле. Возможно, некоторые вещи на «Дитя приливов» мы будем делать не так, как принято. – Что-то внутри – Джорона начало испускать слабое сияние от легкой похвалы в словах Миас. – Итак, ветрогон, чего ты хочешь?

Птица-маг издала негромкий задумчивый звук, казалось, ветрогон обращается к себе, а не к Миас, или к кому-то из молчаливо наблюдавшей за происходящим команды, и, словно в ответ, Черный Оррис заверещал с плеча Джорона:

– Задница!

Молчание.

– Шнурок, – сказал ветрогон, и это слово прозвучало странно. – Хочу шнурок. – Потом он повернул голову в сторону моря, немного подумал и добавил: – И пыль. – Еще одна пауза. – Много пыли. – Он возбужденно взвизгнул. – Ткань, иголки и пыль… – И ветрогон принялся перечислять диковинный набор не связанных между собой вещей, как обычных, так и чрезвычайно редких, и, хоть убей, Джорон не мог понять, зачем они ему нужны.

Однако Миас слушала и кивала, а потом, когда ветрогон перевел дух, хотя не вызывало сомнений, что до конца списка еще далеко, супруга корабля его прервала.

– Шнурок, пыль, ткань и иголки, это я могу тебе дать; другие предметы найти труднее. Но доверие вещь обоюдная. Сначала ты должен доказать, что я могу тебе верить.

– Как? – Ветрогон склонил голову в сторону.

Потом открыл клюв и тут же его захлопнул.

– Пока мы с тобой разговариваем, моя команда подняла стоп-камень. Теперь нас держит здесь только отсутствие ветра.

– Ты хочешь ветер? – спросил ветрогон.

– Верно, – сказала Миас. – Насколько я понимаю, ты уже очень давно не посещал ветрошпиль. Мы отвезем тебя на берег, к ветрошпилю в Бернсхьюм и позволим вдохнуть…

– Нет нужды! – прокричал ветрогон и поднял свои лишенные перьев крылья внутри клетки.

Над кораблем пронесся жар, и у Джорона появилось ощущение, будто кто-то хлопнул в ладоши возле его ушей, так быстро изменилось давление воздуха. Черные паруса «Дитя приливов» затрещали и вздрогнули под внезапными порывами ветра. На несколько мгновений Миас замерла, пораженная мощью стихии, которую сумел призвать ветрогон. Затем начала действовать.

– Рулевой! – крикнула она. – На корму! – Они уже начали двигаться, «Дитя приливов» накренился и, потрескивая, плавно двинулся вперед, без учета направления. Миас и Барли бросились к рулевому веслу. – Поворачивай налево. Идем к входу в гавань! – закричала Миас.

Теперь ветер завывал вокруг корабля, и Джорон знал, что появилась опасность, но на лице супруги корабля не увидел ничего, кроме оживления, когда она налегла на рулевое весло, со смехом разворачивая «Дитя приливов» так, чтобы его клюв был направлен в открытое море. Они вылетели из гавани Бернсхьюма, точно вор, покидающий место преступления, но ни один из детей палубы в порту или женщин и мужчин на скалах их не провожал, размахивая руками.