— Ну что, готовы?

— Бей давай, — буркнул Кузьмич.

Ленин возглас потонул в ударе. Замок выдержал, крепкий, зараза. Моя искательница приключений расстроенно охнула. Добротное железо только поцарапалось. Я размахнулся и рубанул еще раз, и еще. Наконец, с четвертой попытки петля крякнула и отломилась. Не выпуская топор из рук, я оглянулся на Сидора Кузьмича и Лену, кивнул головой, предлагая кому-то из них открыть крышку.

Кузьмич почему-то отказался, отрицательно качнув головой. А бесстрашная девчонка с загоревшимися глазами смело шагнула навстречу тайне. Я резко передумал подпускать Лену в сундуку, внезапно вспомнив обо всех ловушках, которые могут оказаться внутри. Зря, что ли, все детство книги читал про пиратов и сокровища.

— Погоди, я сам, — отстранил разочарованную девушку, перехватил поудобней инструмент, засунул лезвие между крышкой и коробом, и медленно приподнял, ожидая какого-нибудь подвоха от тех, кто оставил здесь этот ящик. Надеюсь, обойдемся без яда, стрел и взрывов.

Крышка откинулась с легким скрипом несмазанных петель. Не знаю, когда и как мичман с Леной оказались со мной плечом к плечу, но выдох вырвался из нас троих одновременно. Я и не заметил что задержал дыхание. Мы стояли и тупо пялились на содержимое сундука.

— Вот тебе и сокровище князей Юсуповых, — только и сумел проворчать я, разглядывая обитую красной тканью внутрянку.

Не знаю, сколько времени мы смотрели на содержимое сундука, но первым свое мнение по поводу увиденного высказал Сидор Кузьмич коротким и емким: «Млять!». Сказать, что мы были ошарашены, это не сказать ничего.

— Что это? — прервала общее молчание Лена, потому что ни я, ни мичман не могли выразить словами расхожую фразу из моей прошлой реальности: ожидание-реальность. Так вот, ожидали сокровища, а получили даже не кукиш с маслом, а сундук туалетной бумаги.

Насчет туалетки, это я, конечно, погорячился, но короб, который нашли Блохинцева и Кузьмич оказался наполовину забит старыми бумагами.

Первым очнулся я. Протянул руку, вытянул один листок, увидел его содержание и начал улыбаться. Достал второй, третий, и уже не скрываясь, начал ржать.

— Хранители, сокровища, чушь собачья все это. А ваш архивариус, похоже, выжил из ума.

— Что? Почему?

Особист молча наблюдал за моими действиями, а Лена робко подошла поближе и вытянула один листок.

— Это что? Но… как же так? — девчонка едва не плакала.

— Не расстраивайся, Леночка, не у всех сказок бывает счастливый конец. Сидор Кузьмич, не желаете присоединиться?

Я и не заметил, как и когда мичман подобрал один из листков, который упал на пол. Начальник скрипнул зубами, отбросил пожелтевшую бумагу и принялся вместе с нами просматривать остальное.

Отчего-то веселился я один. Ни Лена, ни Кузьмич не оценили шутку юмора неизвестных хранителей, а может и самого покойного архивариуса. На старых листах бумаги, на каждом, кто-то нарисовал одно и тоже: схему подземелья. Точно такие же рисунки я видел у Блохинцева старшего и своего отца.

Я достал очередной лист и принялся сравнивать с предыдущим. Практически идентичная схема на каждом, отличаются только отдельными элементами. И все эти версии карты прошли через мои руки, думаю, Сидор Кузьмич тоже с ними знаком.

Мы доставали листы, смотрели и отбрасывали в сторону. Вскоре весь пол под нашими ногами был усеян картами. Очередной сюрприз ожидал нас на дне сундука. Пять царских рублей издевательски сверкнули тусклым серебром.

«Вот вам и все сокровища Юсуповых», — подумал я, но вслух не озвучил. Леночка подняла на меня расстроенный взгляд, в глазах девушки сверкали слезы. Я приобнял её за плечи.

— Ну что ты, Лен, ну подумаешь — сокровища. Ну не нашли и не нашли. Не расстраивайся. На твой век кладов хватит.

— Да я не расстраиваюсь, Лёша, — печально вздохнула девчонка. — Просто очень грустно становится, когда мечта вдруг рассыпается прахом в буквальном смысле, — девушка стряхнула пыль с одежды и рук, прижалась ко мне, и мы вместе посмотрели на Сидора Кузьмича.

Мичман сидел на корточках и перебирал рассыпанные вокруг листы с картами.

— Сидор Кузьмич, что теперь? — поинтересовался я. Глядя, как особист пытается отсортировать карты по стопкам, ориентируясь на непохожесть в элементах.

Особист поднял на меня глаза, задумался на секунду, и спросил:

— Алесей, а где карта, за которой я тебе отправлял?

Настала моя очередь печально вздыхать. Кузьмич напрягся и медленно поднялся на ноги.

— Алексей?

— Не нужно нервничать, Сидор Кузьмич. Карты нет, — четко отрапортовал я, не отводя глаз от начальника.

— Кто-то обыскал нашу комнату, вскрыл тайник и скоммуниздил карту. Причем обыскивали нас дважды, Сидор Кузьмич. Вы что-нибудь об этом знаете?

Я бы и не заметил реакцию на свои слова, но специально очень пристально не наблюдал за мичманом. Судя по тому, как едва заметно дрогнули зрачки у особиста, минимум о первом погроме он точно знал.