Шрифт:
Увидав их издалека, султан понял, что их было огромное множество, но он надеялся, что с одной из сторон, с которых дуют ветры Фортуны, подует ветер милости Всемогущего и Всемилостивого и бросит пыль бедствия в глаза этим низким людям. Он вступил с ними в бой и, нападая, один теснил пятьсот человек; и с каждым натиском он укладывал наземь несколько врагов. Когда войско султана узнало о положении, в которое он попал, ему на помощь прибыл один отряд; а тем временем к тем несчастным прибывали все новые силы, пока их число не превысило десять тысяч человек. Орхан пытался укрыться в окрестностях Тифлиса и держал там войско, в то время как султан с отрядом своих слуг, выкрикивая слова такбира /164/, набрасывался на тех несчастных и, нанося направо и налево удары мечом и копьем, оставлял многих из них лежать на поле боя.
Видал ли ты море, обрушивающееся на горы? Это удары его меча. Солнце стало бы подобно облаку, если бы он поразил его страхом.Когда грузины познали тяжесть его булавы, они выбрали дорогу бегства и, увидев, что подступы к городу были перекрыты сторонниками султана, повернули к реке [1206] , и в объявшем их ужасе эти жалкие создания нашли свою погибель, бросившись в воду вместе с лошадьми, оружием и всем прочим, и отправились в ад.
1206
Jaihun. Здесь имеется в виду Кура, см. прим. 831 к [II] ч. 2.
И когда воины гарнизона крепости увидал, что произошло, они вступили в бой; но когда войско выступило вперед своей победоносной поступью и изнурило их и подорвало их дух градом пронзающих звезды и разрывающих печень стрел, они бросили сокровища Кыз-Мелик в реку и на следующий день запросили пощады. Султан удовлетворил их просьбу и лично присутствовал при том, как они, проходя через его позиции, следовали в страну Абхаз [1207] . И все те селения и крепости в окрестностях Тифлиса, в которых собрались сторонники Иблиса, он стер с лица земли; и в руки его воинов попала добыча, которую невозможно было сосчитать. Он также разрушил церкви Тифлиса, на строительство которых с древних времен были потрачены огромные сокровища, и на их месте заложил обители ислама [1208] .
1207
Т. е. собственно Грузию, поскольку захваченный у мусульман Тифлис все еще считался недавним завоеванием. Абхаз — это не Абхазия, а земли «абхазской» династии Грузии (В. М.).
1208
Интересно сравнить это с описанием этих событий, которое дает Киракос из Гандзака — свидетель, одинаково враждебно настроенный в отношении как Джелал ад-Дина, так и грузин: «Вышеназванный народ, пришедший с северо-востока, называемый татарами, упорно теснил султана Хорасана Джалаладина, нанося поражение его войскам и подчиняя себе его земли; и они заставили его бежать в страну албанцев. Он пришел к городу Ганджа и захватил его; и собрал вокруг себя войско без счета — из персов, арабов и тюрков. После этого он явился в города Армении, и, увидав это, Иване сообщил об этом царю грузин и собрал многочисленное войско, чтобы дать отпор султану. Они держались с великой надменностью и договорились о том, что если одержат над ним победу, то заставят всех армян, находившихся у них в подчинении, принять религию грузин, а несогласных уничтожат мечом.
«Тогда султан прибыл в провинцию Котяк [территория вокруг современного Еревана]; и Иване прибыл с войском грузин и остановился напротив него, выше. Но султан привел свое войско и встал перед ними. Увидав это, вождь (ishkhan) из числа грузинских военачальников по имени Шалва и его брат Иване, храбрые и славные мужи, одержавшие немало побед, сказали остальному войску: «Постойте и выждите немного, а мы пойдем сразимся с ним. Если мы заставим некоторых из них отступить, победа будет наша, тогда подходите и вы и спасайте свои жизни». И когда они вступили в сражение, они начали громить ряды султана, но войско греков [т. е. грузин — приверженцев греческой православной церкви] не воспользовалось этим и бежало с поля боя, так что в этом бегстве один не различал другого, и они бежали, не будучи преследуемы, пока все вместе не упали в пропасть и не заполнили своими телами долину над местечком Гарни. И когда люди султана увидали это, они бросились вслед за ними и многих убили, а остальных сбросили в пропасть. И когда султан подъехал к входу в долину, его глазам предстало печальное зрелище — множество мужей и юношей, тела которых были свалены в кучи, возвышавшиеся подобно скалам. Он покачал головой и сказал: «Это деяние не человека, а одного лишь Бога, который всесилен». И он начал грабить погибших. Разорив множество городов, он подошел к Тифлису, и ему помогли персы, находившиеся в нем, и он взял его, и убил множество людей, и многих также заставил отвергнуть христианства и принять... учение арабов. И поэтому многие, из страха смерти, сменили истинную веру на ложную; другие же, предпочтя достойную смерть жизни, полной раскаяния, получили звание мучеников и покинули этот мир, приняв прекрасную смерть. После этого он приказал не спрашивать, кто уверовал, а кто нет, и насильно совершить обряд обрезания над всеми. И [один] держал мужчинам руки, а другой брал меч и отсекал крайнюю плоть с мужского члена. И они удовлетворяли с женщинами свою грязную похоть. И повсюду, где им попадались кресты или церкви, они громили и уничтожали их; и это они творили не только в Тифлисе, но и в Гандже и в Нахчиване» (Venice ed., 117-118).
Неожиданно /165/ прибыли гонцы с известием, что Барак снял с себя ожерелье верности и выступил из Кермана с намерением завоевать Ирак Чтобы остановить Барака, султан пришпорил жеребца, подобного Бураку [1209] , и как молния (barq) бросился вперед. Взяв с собой те из своих войск, которые смог, он промчался по поверхности земли подобно ветру, жаждая взметнуться вверх подобно языкам пламени. И во время своего пути он далеко позади оставил свое войско и за семнадцать дней проехал от Тифлиса до пределов Кермана в сопровождении лишь трехсот всадников. Когда Барак Хаджиб узнал о его приближении, он послал ему множество подарков и слова оправдания [1210] .
1209
См. прим. 1094 к [XV] ч. 2.
1210
Ничего подобного не находим у Насави, согласно которому (tr. Houdas, 207) Джелал ад-Дин вернулся назад, получив сообщение о серьезных оборонительных мерах, принятых Бараком.
Тогда султан на несколько дней отправился в Исфахан, чтобы дать отдых своим лошадям [1211] , и туда к нему явились величайшие люди Ирака. У Камал ад-Дина Исмаила есть длинная касыда [подходящая к этому случаю]:
И вновь ковер земли зазеленел И красками расцвел от появленья Благого Войска Господа Миров. И те, что уцелели среди животных и людей, друг друга поздравляют с тем, что оказались живы. И меж деревьев сада Султаната главу подняло дерево младое. Листва его — добро, плоды — богатство. И чтобы были люди при его дворе, Природа вновь родила человека. Джелал-и-Диния-у-Дин [1212] Менг-Бурни [1213] монарх, которого Господь по праву меж всеми выделил, назвав Султаном мира. /166/ Так велико твое могущество и совершенна мудрость, так благородны качества души, что превзойдут любое описанье! О Победитель мира! Бог тебя послал, Отдав тебе четыре части света. Приди же и возьми их! Справедливость Свидетельницей стала твоего правленья. Так пусть же доброта и справедливость Являются во всех твоих поступках. И будет жизнь твоя подобна жизни Ноя, Поскольку в мир благодаря тебе вернулось процветанье, Которого не знал он со времен Потопа. Ты отомстил за годы притеснений, Что правоверные терпели от креста, И вместо колокола вновь звучит азан. Ты приподнял завесу тирании, что скрывала Лик милосердия, ты сорвал покров неверия с ланит законной веры. И от твоей руки набралась сил и стала вновь могучей рука ислама, что поколебалась и потеряла мощь от натиска неверных. Бурак твоих желаний, одной ногою оттолкнувшись от земли Индийской, другой ступает на земле Аррана. И есть ли кто иной из королей эпохи, что лошадям дает овес в Тифлисе, А поит их уже водой Омана? /167/ И от ударов твоего клинка в бою противник терпит шах и мат. Зачем же слать коней [1214] или слонов [1215] ? Довольно будет даже пехотинца [1216] .1211
Istijmam, как в списке С, согласно предположению, высказанному М. К в Errata, III, 354. В тексте istihmam — «принять ванну»!
1212
«Слава Мира и Веры» — т. е. вариация на тему его имени.
1213
О написании титула Джелал ад-Дина-Менгу-Бурни — см. M. Q., II, 284-292. Вероятно, он образован от тюркского meng — «родинка» и burun или burin — «нос», т. е. «человек с родинкой на носу».
1214
Т. е. шахм. коней.
1215
См. прим. 1148.
1216
Или пешки.
Вскоре он получил известие о том, что грузины вновь собрали свои силы и везир Юлдузчи [1217] , которого султан оставил наместником в Тифлисе, вынужден был бежать в Тебриз; что Мелик-Ашраф [1218] послал Хаджиба Али [1219] из Дамаска в Ахлат [1220] , на который он совершал нападения раз в несколько дней; что Малика уехала из Хоя в Ахлат и была принята Хаджибом Али; и что грузины вновь заняли Тифлис и разрушали мечети и подвергали мучениям мусульман. Султан был встревожен и удручен этими известиями и тотчас отбыл в Азербайджан.
1217
YLDZCY вместо YLDRJY текста. У Рашид ад-Дина (Blochet, 28) YWLDWZCY. Полное имя везира было Шараф аль-Мульк Али ибн Абуль-Касим аль-Джеди (т. е. из Дженда, в то время как Гоудас в своем переводе, стр. 159 и 382, называет его аль-Джунди (al-Jundi), т. е. «солдат»), кроме того, он носил титулы Ходжа-Джахан и Фахр ад-Дин. Что касается Юлдузчи («Астролога»), он появляется в тексте Гоудаса в искаженной форме BLDWJN — в переводе Beledoudjen — и описывается как «sobriquet dedaigneux qu’on lui avait donne au temps ou il etait encore un personnage obscur» (Nasawi tr. Houdas, 376. Cp. также ibid., 382).
1218
Об Мелик аль-Ашрафе Айюбиде, впоследствии правителе Дамаска (1229-1237) см. Minorsky, op. cit., 149-156.
1219
Это был хаджиб Хусам ад-Дин Али ибн Хаммад из Мосула, «очень энергичный человек, которому Айюбиды были обязаны своим огромным успехом в Армении». См. Minorsky, op. cit., 150-154.
1220
Ахлат (современное написание Ahlat) расположен на северо-западном берегу оз. Ван в Восточной Турции. Изначальная армянская форма этого названия — Khlat. Он был главным городом района Бзнуник
Когда султан прибыл в окрестности Ахлата, его воины стали убивать всех, кто встречался им на пути, и захватывать все, что /168/ попадалось им на глаза. Подойдя к воротам самого города, они ворвались в него и начали грабить и убивать. Мужчины и женщины подняли крик, и султан послал своих личных помощников вывести их из города. Простолюдины устроили мятеж, и часть солдат была перебита, а часть изгнана из города. Теперь положение стало неуправляемым, и как бы люди султана ни старались, они не могли вновь войти в город.