Рядами тянутся колонныПо белым коридорам сна.Нас путь уводит потаенныйИ оглушает тишина.Мы входим в залу исполинов,Где звезды светят с потолка,Где три крылатые быкаБлуждают, цоколи покинув;Где, на треножник сев стеклянный,Лукаво опустив глаза,Бог с головою обезьяны,С крылами, точно стрекоза,Нам голосом пророчит томным:«Луна вам будет светлый домИли Сатурн — с его огромнымИ ярко-пламенным кольцом.Там неизвестны боль и горе,Там нет измен и злой молвы,На звездоплещущем простореПолучите бессмертье вы.Вы всё забудете, что было,Своих друзей, своих врагов,В вас вспыхнет неземная силаИ мудрость ясная богов.Решайтесь же!..» Но мы молчали,И он темнее тучи стал,И взгляд его острее сталиКолол и ранил, как кинжал.Он, потрясая гривой рыжей,Грозил нам манием руки,Его крылатые быкиК нам подходили ближе, ближе.Но мы заклятье из заклятийВ тот страшный миг произнеслиИ вдохновенно, как Саади,Воспели радости земли.
96
Далеко мы с тобой на лыжахОтошли от родимых сел.Вечер в клочьях багряно-рыжих,Снег корявые пни замел.Вместе с солнцем иссякла сила,И в глаза нам взглянула беда.И тогда ты меня любила,Целовала меня ты тогда.А теперь ты опять чужая,И улыбка твоя — не мне.Недоступнее Божьего раяМне дорога к снежной стране.
97
Когда, изнемогши от муки,Я больше ее не люблю,Какие-то бледные рукиЛожатся на душу мою.И чьи-то печальные очиЗовут меня тихо назад,Во мраке остынувшей ночиНездешней любовью горят.И снова, рыдая от муки,Проклявши свое бытие,Целую я бледные рукиИ тихие очи ее.
98. Ангел
Крылья плещут в небесах, как знамя,Орлий клекот, бешеный полет —Половина туловища — пламя,Половина туловища — лед...
99
Конквистадор в панцире железном,Признаю без битвы власть твоюИ в сопротивленьи бесполезномНе грущу, а радостно пою —В панцире железном, в тяжких латах, —Бант, сидящий словно стрекоза,В косах золотисто-рыжеватых,И твои зеленоватые глаза,Как персидская больная бирюза.
100
Природе женщины подобны,Зверям и птицам — злись не злись,Но я, услышав шаг твой дробный,Душой угадываю рысь.Порой ты, нежная и злая,Всегда перечащая мне,Напоминаешь горностаяНа ветке снежной при луне.И редко-редко взором кротким,Не на меня глядя, а вкруг,Ты тайно схожа с зимородком,Стремящимся лететь на юг.
101
Моя мечта летит к далекому Парижу,К тебе, к тебе одной.Мне очень холодно. Я верно не увижуПодснежников весной.Мне грустно от луны. Как безнадежно вьетсяЯнварский колкий снег.О, как мучительно, как трудно расстаетсяС мечтою человек.
102
В ущелье мрачном и утробномАму-Дарьяльских котловинВсегда с другим, себе подобным,Холодный греется рубин.Быстротекущая, как воздух,Как жизнь бессмертная, ЛюбовьВ камеях, людях, птицах, звездахТоропит огненную кровь.И никогда я не покинуМечту, что мы с тобой вдвоем,Прижавшись, как рубин к рубину,Тоскуем, плачем и поем.
103
Барабаны, гремите, а трубы, ревите, — а знамена везде взнесены.Со времен Македонца такой не бывало грозовой и чудесной войны...............Кровь лиловая немцев, голубая — французов, и славянская красная кровь.
104
И. Одоевцевой
О, сила женского кокетства!В моих руках оно само,Мной ожидаемое с детстваЧетырехстопное письмо!Хоть вы писали из каприза,Но дар кокетства всё же дар.Быть может, вы и Элоиза,Но я? Какой я Абеляр?Вы там на поэтичной ЗванкеДержавинской, увы! увы!А петроградские приманки —О них совсем забыли вы.Что вам, что здесь о вас скучаетСлегка стареющий поэт?Там, в электромагнитном рае,Вам до него и дела нет.Вы подружились там с луною, —«Над Волховом встает луна».Но верьте слову, над НевоюОна не менее видна.И ведь не вечно расставанье— «Уносит всё река времен» —Так, дорогая, до свиданья,Привет сердечный и поклон.
105
На веснушки на коротеньком носу,И на рыжеватую косу,И на черный бант, что словно стрекоза,И на ваши лунно-звездные глазаЯ, клянусь, всю жизнь смотреть готов.Николай Степаныч Гумилев.
106
Полковнику МелавенцуКаждый дал по яйцу.Полковник МелавенецСъел много яец.Пожалейте Мелавенца,Умеревшего от яйца.
