В то время как война приняла хронически затяжной характер, экономическое положение Франции становилось все более угрожающим. Дефицит платежного баланса составил в 1956 г. около 1 млрд. фр. Запасы иностранных девиз уменьшились только за один год на 175 млрд. фр. Война в Алжире ежедневно обходилась Франции в 1 млрд, фр. в 1956 г., а в 1957 г. — уже около 2 млрд. фр. в день. Общие расходы на войну только за три первых года (1955–1957) превысили 1400 млрд. фр. Для сравнения укажем, что индокитайская война, длившаяся восемь лет, обошлась казне в 3 тыс. млрд. фр. Доля государственных финансов в бюджете Алжира возросла с 53 % в 1952 г. до 80 % в 1956 г., что вызывалось резко возросшими расходами колониальной администрации.

Война заставляла Францию держать под ружьем армию в 1 млн. 200 тыс. человек (6 % самодеятельного населения). Именно это объясняло острую нехватку рабочей силы и рост военных расходов. В 1956 г. последние увеличились по сравнению с предыдущим годом на 30 %. Закупка военных материалов за границей лишь в 1956 г. увеличила дефицит внешнеторгового баланса Франции на 20 %.

Все эти обстоятельства определили высокий накал политической и межпартийной борьбы по алжирской проблеме. Единственной партией, последовательно и недвусмысленно отстаивавшей независимость Алжира, была ФКП. На противоположном политическом полюсе находился крайне правый Союз защиты торговцев и ремесленников (ЮДКА), возглавлявшийся П. Пужадом. Пужадисты требовали «разгрома мятежа» и не допускали даже малейших уступок повстанцам.

В позициях других политических партий по алжирской проблеме уже в середине 1956 г. произошли определенные сдвиги в плане поисков ее мирного решения. Стоявшее в это время у власти правительство Ги Молле предприняло попытку установить контакты с руководством ФНО. Первая неофициальная встреча представителей двух сторон имела место 12 апреля 1956 г. в Каире. В июле и сентябре 1956 г. состоялись новые переговоры в Белграде и Риме. Однако после захвата французской разведкой 22 октября 1956 г. марокканского самолета, на борту которого находился Бен Белла и несколько других руководителей ФНО, они были прерваны. Срыву переговоров способствовала также непримиримая позиция французской стороны в отношении права алжирского народа на независимость.

Правительство Ги Молле попыталось было осуществить ряд либеральных реформ в Алжире, но натолкнулось здесь на решительное сопротивление «черноногих» экстремистов, объединенных в многочисленные шовинистические, нередко военизированные, организации. Характеризуя психологию среднего «черноногого», французский исследователь Р. де Монвалон отмечал: «У него доминирует привязанность к прошлому, постоянная необходимость утвердить свое превосходство, опасная неспособность понять «другого». Все это не что иное, как бегство от реальности. Для среднего колониалиста негр или араб — это козел отпущения, на котором он вымещает своп собственные невзгоды»{192}. Демократические настроения значительной части французов метрополии были несвойственны «черноногим», среди которых было немало вчерашних коллаборационистов, вишистов, лиц, открыто симпатизировавших профашистским идеям. Не случайно, что именно «черноногие» организовали серию антиправительственных вооруженных выступлений. Именно они в значительной мере несут ответственность за падение Четвертой республики в майские дни 1958 г.

1958 г. начался для Четвертой республики серией военных и дипломатических неудач, сопровождавшихся резким обострением внутриполитической обстановки. Еще в середине 1957 г. французское военное командование разработало очередной план разгрома Армии национального освобождения Алжира. На этот раз новый главнокомандующий генерал Салан задумал отрезать АНО от баз снабжения, расположенных в Тунисе и Марокко. Для этой цели вдоль алжиро-марокканской и алжиро-тунисской границ были поставлены многочисленные заслоны из нескольких рядов проволочных заграждений шириной от 6 до 30 м, по которым был пропущен электрический ток. Через каждые 3–4 км находился крупный военный пост, было установлено круглосуточное патрулирование 600-километровой линии с использованием танков и авиации. Все это тяжеловесное и дорогостоящее сооружение было претенциозно, с явным намеком на «линию Мажино», названо «линией Мориса» (по имени тогдашнего министра национальной обороны). «Линия Мориса» начала функционировать 12 сентября 1957 г. Однако ее неэффективность обнаружилась гораздо ранее, чем это случилось с ее известной предшественницей в 1940 г. Армия национального освобождения могла успешно прорывать французские заслоны и практически беспрепятственно получать боеприпасы и другое необходимое снаряжение. В то же самое время «линия Мориса» превратилась в очаг постоянных вооруженных конфликтов между Францией, с одной стороны, и Тунисом и Марокко — с другой. С 12 сентября 1957 г. по 8 февраля 1958 г. только на алжиро-тунисской границе имело место 30 вооруженных инцидентов.

11 января 1958 г. во время одного из таких столкновений в районе деревни Сакиет-Сиди-Юсеф французский патруль потерял 14 человек убитыми, четверо были взяты в плен. Французская разведка доносила, что в этом районе якобы сосредоточены значительные запасы вооружения АНО. 29 января совет министров под председательством Ф. Гайяра принял предложение военного командования в Алжире о проведении военной карательной операции на территории суверенного государства Тунис.

8 февраля 1958 г. по приказу командующего ВВС в Алжире генерала Э. Жуо группа бомбардировщиков Б-26, истребителей-бомбардировщиков «Корсар» и истребителей «Мистраль» совершила воздушный валет на тунисскую деревню Сакиет-Сиди-Юсеф. В результате этой акции погибло 70 тунисских крестьян и 80 человек получили ранения. Среди жертв этой преступной бомбардировки было 20 детей.

Преступление французской военщины вызвало бурную реакцию во всем мире. По требованию правительства Туниса был созван Совет Безопасности ООН, заседание которого должно было открыться 18 февраля. При содействии США и Англии правительству Ф. Гайяра удалось добиться перенесения обсуждения. Американская и английская дипломатии предложили Франции и Тунису свои «добрые услуги» для урегулирования конфликта и уже 17 февраля получили их согласие. Миссия «добрых услуг» была доверена американскому дипломату Р. Мэрфи, ведавшему в госдепартаменте североафриканскими делами, и представителю «Форин оффис» Г. Били. Посредническая деятельность Мэрфи и Били продолжалась почти два месяца. За это время они многократно вели переговоры в столицах двух государств. Президент Туниса X. Бургиба предложил Ф. Гайяру связать франко-тунисский конфликт с алжирской проблемой. «Сакиет является результатом войны в Алжире», — говорил он{193}. Однако французское правительство категорически отказалось от того, чтобы в решении алжирской проблемы принимали участие «посторонние», т. е. США и Англия. Когда же Ф. Гайяр под давлением США начал высказывать идеи создания в Северной Африке, на манер Багдадского пакта, так называемого Средиземноморского пакта с участием США и Англии, он был подвергнут резкой критике со стороны правонационалистических кругов. Лидер социальных республиканцев бывший генерал-губернатор Алжира Ж. Суете ль кричал с трибуны Национального собрания: «Готовится полная ликвидация наших позиций в Северной Африке… Я принял решение не отступать больше ни на шаг. Франция исчерпала лимит уступок. Отныне она должна сказать «нет» унижениям и капитуляциям»{194}. С осуждением «капитулянтской» линии Гайяра, согласившегося на американо-английское посредничество, выступили другие правые лидеры — Р. Дюше, А. Пипэ, Ж. Бидо, А. Морис.

15 апреля 1958 г. созванное по требованию правых Национальное собрание 321 голосом против 255 заставило правительство Ф. Гайяра уйти в отставку. Падение правительства с ликованием было встречено в европейских кругах Алжира и было оценено «черноногими» как «отказ от продолжения политики сдачи Алжира».

В это время растет оппозиция войне среди общественности Франции, возмущенной жестокой акцией в Сакиет-Сиди-Юсеф: 18 апреля 1958 г. 174 деятеля науки и высшего образования направили письмо президенту республики Р. Коти с требованием публично осудить это злодеяние; 27 апреля за немедленный мир в Алжире высказались 17 студенческих федераций Франции; 3 мая с осуждением действий военщины выступили 123 представителя лионской общественности. Церковь, обеспокоенная будущим католицизма в Алжире и во всей Северной Африке, также выразила свое недовольство жестким курсом правительства. С резкой критикой алжирской политики весной 1958 г. выступили такие центральные печатные органы Франции, как «Юманите», «Монд», «Экспресс», «Франс обсерватёр» и др. Власти привлекли даже к ответственности директора журнала «Экспресс» за «попытку деморализации армии», выражавшуюся в осуждении ее действий в Алжире и Тунисе.