– А может с моих родителей начнём? – неуверенно предложила она, не поднимая взгляд на Павла.

– Ерунда! – тут же отмёл это возражение Розенблат, – Мы же у нас жить будем, а не в твоей квартире. Так что разговаривать надо с моей матерью.

Разговор наметили на утро субботы, чтобы с гарантией застать Ирину Львовну Розенблат дома.

– Приходи в десять часов, – предложил Елене Павел.

Но испуганная девушка потребовала, чтобы будущий муж сперва встретил её во дворе.

Войдя в дом к Розенблатам, Елена никак не могла унять нервную дрожь, ей было очень страшно. Пришлось Павлу едва ли не силой стаскивать с неё пальто, а потом и туфли. Когда Елена кое-как разделась, Розенблат легонько подтолкнул её в сторону кухни. Из кухни веяло ароматом кофе, слышалось звяканье чайной ложки о фарфор и другие утренние звуки. Елена сделала два крохотных шажочка и снова будто вросла в пол. Тогда Павел со вздохом взял её за руку и, уверенный как ледокол, потопал вперёд по коридору. А Елена покорно поплелась за Павлом, словно неуклюжая баржа, взятая на буксир. У входа на кухню Розенблат резко затормозил, и Елена уткнулась в его широкую спину, да так и замерла.

– Мама, привет! Вот, – услышала Елена натянутый голос Павла и поняла, что в данный момент её возлюбленный протягивает матери справку из ЗАГСа, где значилась дата их свадьбы – 18 декабря.

Она осторожно выглянула из-за плеча Розенблата, упёрлась в него подбородком, тот нащупал рукой её бок и точным движением вытолкнул Елену вперёд. Девушка бурно зарделась и уставилась в пол.

– Что это? – услышала она недовольный голос Ирины Львовны и отважилась глянуть на неё. Мама-Розенблат двумя пальцами брезгливо, будто паука, взятого за лапку, вертела перед её носом справкой из ЗАГСа.

– Я женюсь, – отодвинув Елену в сторону, с вызовом провозгласил Павел.

– Мы женимся! – быстро поправился он, посмотрев на Елену рядом с собой.

– Тебе даже не исполнилось 18 лет, куда такая спешка… – начала Ирина Львовна, как вдруг слабо охнула и схватилась за сердце.

– Неужели у вас будет ребенок? – даже не проговорила, а прохрипела она.

– Ребёнок! Почему сразу ребёнок? – взвился Павел, закипая, – Просто мы любим друга и хотим быть вместе. Это очень уважительная причина!

– Да, но если ребёнка нет, как у вас приняли заявление? – Ирина Львовна постепенно обретала почву под ногами и начала повышать тон.

– Я договорился! – Розенблат, не желая уступать, тоже повысил голос, – Я тоже умею договариваться, не только ты. Не думай, что ты одна всё можешь! Что, не так разве?

На Ирину Львовну было страшно смотреть – она побелела как мумия, глаза у неё вылезли из орбит и сверкали, точно в них зажгись две сверхновые звезды. Но Павел уже закусил удила и ничего кругом не замечал. Его жизнь начинала новый виток, и всё в ней обещало быть просто прекрасно. Отговаривать Павла было бесполезно. Ирина Львовна была женщиной умной, она довольно быстро овладела собой, нацепила на лицо более-менее нормальное выражение и поняв, что лобовой удар ни к чему не приведёт, решила зайти с другого бока.

– Ладно, сын, но ответь мне на ещё один важный вопрос. На какие средства вы собираетесь жить? – глядя при этом на Елену, ядовито поинтересовалась она.

Её вопрос повис в воздухе. Елена смутилась. Она вообще до этого мига про деньги как-то не думала. Главным для неё было не принести в подоле, а думать о деньгах, по мнению Елены, должен был Павел. Как мужчина. Мужчина – добытчик в семье. Эта истина внушалась Елене с самого рождения и казалась девушке такой же незыблемой, как и пресловутый подол, куда нельзя было «принести». Поэтому она промолчала, уставившись на Павла, в ожидании, как отреагирует на этот вполне резонный вопрос её добытчик.

– Не боись, мать, – натужно хохотнул Павел, и Елена ощутила, как напряглась при этом его рука, обнимающая девушку за талию, – не пропадём как-нибудь. У нас как минимум есть моя стипендия. Это раз. На первых порах родственники помогут молодожёнам, это два.

– Помогут ведь? – подмигнул он матери, которая лишь скривилась в ответ.

– Ну и три, – тут Павел чуть понизил тон и заговорил со значением, – вообще в Серпске возможностей заработать – навалом, места только надо знать. Найду, где денег добыть.

– Молчи лучше про свои «места», – хлопнув ладонью, сердито вскричала Ирина Львовна, – ещё раз узнаю про твои делишки, вылетишь из дома. Знаешь ведь, чем это может кончиться! Эх, почему ты в Москве не остался?!

– Перестань, мать, знаю я всё, что ты мне скажешь! – тоже перешёл на крик Розенблат, – Хватит пылить, пылесос забьётся! Я уже взрослый, понимаю. Сколько можно говорить об этом? Так что, не парься. Всё путем, будь спок.

Ирина Львовна взглянула на Павла и уронила руки вдоль тела. Лицо её стало пепельным, судя по виду, она смирилась с неизбежностью.

– И что вам так приспичило? –от бессилия мама-Розенблат совсем потеряла голос и почти шептала, слегка раскачиваясь на стуле от расстройства, – Неужели не могли подождать?

– Всё! – отрезал Павел, которому надоел этот бесполезный разговор, – Я тебя в известность поставил? Поставил! И не говори потом, что я тебя игнорирую.

Он развернулся спиной к матери и начал осторожно подталкивать Елену по направлению к своей комнате.

– Павел, давай ты Лену проводишь, и мы поговорим ещё. Как взрослые люди, – попыталась достучаться до сына Ирина Львовна.