— Вы готовы? Наша двухчасовая практика только началась! — радостно продекламировала она. — Выпрямляемся и делаем глубокий вдох.

«Люди», — скривился Ричард. Мама всегда говорила, что они не слишком умны, а при виде этих групповых практик, когда двадцать и больше человек синхронно корячились, обливаясь потом, Ричарду казалось, что мама слишком высоко оценивала способности этого вида.

Со стороны дороги раздался лязг и грохот. Ричард обернулся. На парковку выруливала непонятного цвета развалина. В кабине сидел Чарли Келлс и какой-то старик.

«Этого только не хватало», — подумал мужчина и направился им наперерез.

— Вы какого хрена тут делаете?

— Так это… — почесал лысеющую голову пожилой мужчина в полинявшей рубашке. — Вайолет прислала. Картины от стен отдирать.

— В городе что, больше мастеров нет? — проворчал мужчина, испепеляя взглядом Чарли.

— Ну, так ведь все ж на гулянии. Но ничего, скоро и они будут здесь, — ухмыльнулся Том и, достав из машины тяжелый ящик с инструментами, пошел вперед. Чарли отправился следом за ним, но Ричард успел перехватить его. Рука стальной хваткой сжалась на плече.

— Какого…?

— Если вы выкинете какой-нибудь очередной фокус, я сделаю так, что твои грезы наполнятся кошмарами, — прошелестел он и грубо оттолкнул молодого человека. Чарли не растерялся и ухватил мужчину за пиджак. Дорогие ботинки из блестящей кожи заскользили по дорожке, и Ричард, размахивая руками, упал навзничь. Очки улетели в сторону, и солнечному свету, уже начавшему окрашиваться в закатные цвета, предстало чешуйчатое лицо с острыми чертами и торчащими изо рта зубами. Ричард злобно зашипел и, перевернувшись на живот, принялся шарить по земле, отыскивая очки.

Секунда.

Две.

Он чувствовал на своей спине любопытные взгляды. По дорожке подъезжали фургоны журналистов, приглашенных снимать торжественное открытие. Наконец, пальцы нащупали теплый пластик, и Ричард смог вернуть себе человеческий облик.

Он выпрямился, отряхнул костюм от пыли и повернулся к Чарли.

— Хватит уже, Чарли Келлс. Вы опоздали.

— Не-а, — улыбнулся юноша и указал куда-то поверх его плеча. — Это ты опоздал.

Ричард обернулся. В стремительно сгущающихся влажных осенних сумерках по дорожке шла толпа. Она мерцала и переливалась десятками огоньков свечей. За ними шли журналисты с камерами и источниками света. И Ричард, впервые за всю свою жизнь, испугался и бросился обратно в отель.

16. Башня

«Карта Башня — это точка невозврата. Как было раньше уже не будет, как будет дальше — непонятно. Никакой опоры, никаких подсказок. Ты либо ловишь волну, либо позволяешь ей поглотить себя»

Заметки из дневника Хелены

Эве и раньше приходилось участвовать в шествиях. Один раз она выходила на забастовку дизайнеров, ну и один раз в Рождество присоединилась к праздничному маршу. Но в этот раз все было по-другому. В этот раз она шла во главе колонны, плечом к плечу с Хеленой, и даже не думала о том, чтобы оглянуться. Вслед за ней шла толпа, ожидающая бесплатного шоу, вина и закусок. Что ж, шоу они им устроят.

За час до этого Хелена резко начала спрашивать каждого, кто подходил к прилавку, примут ли они участие в свечном марше. Эва едва ли могла припомнить эту часть плана, но все-таки присоединилась к матери и начала задавать тот же вопрос. Удивительно, но никто ни о каком марше не слышал. Тогда Хелена вызвалась руководить этой процессией, объяснив, что это такая давняя традиция Сторрса — осветить дорогу в город добрым духам. И все тут же вспомнили об этой прекрасной традиции. Кто-то даже рассказал, как в детстве участвовал в таком марше.

«А я поняла, как это работает», — хихикнула Хелена дочери. Эва улыбнулась, но на душе стало неспокойно. С минуту назад Чарли и Том сорвались из-за звонка от Вайолет — женщина в слезах умоляла снять непонятно откуда взявшиеся картины.

— Ты помнишь, что нужно сделать? — спросила Хелена.

Эва кивнула.

За эти несколько дней усиленной подготовки она смогла освоить сигилы, простые чары, восточные практики. Иви была уверена, что сможет загипнотизировать фейри поющими чашами, а вот Хелена утверждала, что лучше пользоваться старой-доброй приманкой.

И все-таки на душе было неспокойно. Как бывает, когда принял судьбоносное решение — переехать в другой город, уйти с работы, связать жизнь с определенным человеком — и тут же на закорках сознания начинает хрипло шептать такой противный голосок, спрашивающий: «А ты точно считаешь, что так будет лучше? Уверена?»

Эва уверена не была. Она не слишком хорошо разбиралась в сказках и фольклоре, но она знала Ричарда. У него на каждый случай был заготовлен козырь. И что-то подсказывало ей, что его не остановит пара блестящих картин и свечи.