– Ну что, Петров, вы все стоите на своем, что не согласны с обвинениями.

– Да.

– Но ведь были у Кандырбаева в самой откочевке, вели с ним беседу и даже пили чай?

– Был и пил чай

– А потом пропустили через границу?

– Причем здесь я. Обо всем было доложено начальнику заставы. Он решал, что делать.

– В то время начальником заставы был Максимов. Он был тоже... в вашей компании?

– Если вы понимаете под этим всю заставу, то да.

– Может вы скажите, что бойца Черненко из вашего отряда не били во время боя?

– Бил, только не вовремя боя, а во время расстрела беззащитных людей и потом, мне приказал его избить начальник заставы Комаров.

Следователь с любопытством смотрит на меня.

– Хорошо. Подпишите здесь, что вы ни с чем не согласны. Вот так. А теперь можете идти...

– Это все?

– Все, все.

– Можно мне вас спросить?

Следователь с удивлением оглядывает мою исхудавшую фигуру.

– Спрашивайте.

– Кто меня оболгал?

– Честные гражданы страны обязаны сообщать нам о классовых врагах, всяких подозрениях о шпионской и диверсионной деятельности. Мы все заявления проверяем и перепроверяем.

– Вы мне можете сказать, кто же все таки написал на меня донос?

– А вы разве не догадываетесь?

– Нет.

– Тогда я вам сочувствую.

Я вышел из его кабинета и тут мне в голову ударило. Это он - Кучер.

Уже будучи самой видной фигурой в ЦК партии, Черненко попросил зятя Брежнева генерала К., работавшего заместителем председателя КГБ Андропова, изъять из архивов компрометирующие его в прошлом документы. Так исчезли хороские и алмаатинские доносы, а также документы касающиеся его начальной деятельности в ОГПУ.

А на следующий день - расправа. Меня привели в кабинет, где сидела тройка военных. Я взглянул на них и чуть не ахнул, одним из людей решающих мою судьбу был мой бывший начальник заставы Комаров. Он поглядел на меня, потом на документы, еще раз внимательно на меня.

– Гражданин Петров Сергей Михайлович, - начал читать председатель тройки, - дело номер 458/ 7134- 35, обвиняется...,- а дальше перечь вин, которые мне приписывались.

Когда он кончил читать, то спросил меня.

– Вы согласны с обвинением?

– Нет.

– Здесь все очевидно. Зря отказываетесь.

– Здесь все ложь

Председатель пожал плечами. Потом вызвал охрану.

– Выведите, обвиняемого.

Через десять минут меня позвали. Председатель прочитал заключение. Виновен, статья 58... десять лети... Неужели Комаров меня пожалел? Как шпиона могли бы расстрелять.

1944 год.

– Эй, Петров, - напротив меня за столом сидит главный конструктор проекта.
– Что ты здесь насчитал?

– Потери тепла, в барботажной колонне.

– Это чушь, пересчитай опять.

– Сто раз пересчитывал. Если морозы будут такими как сейчас, или даже на тридцать градусов меньше, то потери все равно будут громадными. Пойми, реакция не пойдет.

Конструктор задрал очки на лоб.

– Так что ты предлагаешь?

– Утепление колонны.

– У нас нет времени. По плану мы должны пустить ее через два месяца. Она уже изготовлена, прислана и валяется у недостроенного цеха.

– Если мы этого не сделаем, то нас обвинят во вредительстве и расстреляют точно. Вы даете гарантию, что через два месяца будет лето?

Главный конструктор как и я заключенный. Здесь все заключенные, архитекторы, проектировщики, работяги. Мы все строим новый завод, под Иркутском. Мне повезло, я сижу в теплом помещении и обслуживаю в расчетах проектную элиту, а за окном минус сорок, там несчастные зеки, возводят бетонные стены цехов.

– Хорошо, - главный кивает головой, - напиши объяснительную записку с расчетами, сделай в нескольких экземплярах и... мне на подпись.

– Сделаю.

Мы молчим пол часа, каждый занимается своим делом. Вдруг в комнату врывается конструктор Белов, тоже зек, весь укутанный тряпьем, со следами инея на лице и драной шапке.

– Ну и морозище, - пляшет он по комнатке.
– Слыхали новость? К нам в лагерь приехал новый заместитель начальника по воспитательной работе.

– Нам то что до этого?
– бурчит главный конструктор.

– Он везде лазает, знакомится с производством.

– Ну и пусть ползает везде.

– После каждого его посещения какой-нибудь объекта, обязательно сыпятся наказания. Вон, с механического цеха уже тринадцать человек выставил на мороз.

– Как на мороз?

– Так, на плацу стоят по стойке смирно.