Шрифт:
– Петров, - тонким фальцетом пищала Раечка, проносясь по коридору, Петров...
– Здесь я.
– Уф, запарилась. Тебя ректор ищет.
– Это зачем еще, ты не знаешь?
– В Алма-Ату едешь?
Раечка, секретарша и поэтому всегда знает все.
– Почему я?
– неуверенно спрашиваю ее.
– Там семинар по проблемам преподавания математики...
Сразу стало легче.
– Лечу.
Ректор толстоватый с заплывшими глазками мужик имел простенький вид, но это была маска. На самом деле, хитрее и коварнее его не найти.
– Петров, - ласково ворковал он, - тут есть вариант поехать в Казахстан. Профессор Воронов неожиданно заболел, Гольдбрайх никак не может найти свой паспорт, только ты и остался, голубчик.
– Если надо, я готов.
– И я так думаю. Надо Петров. Воронов тут тебе папочку оставил, подготовься к докладу, расскажи там наши предложения. Тебе Раечка командировочную выпишет, деньги готовы, так что давай в путь.
– Но ведь сейчас праздники?
– А девятого Ноября начало семинара. Так что побудь там в праздники, погуляй. Негоже нам, столичным, показывать себя недисциплинированными.
– Поговорите хоть с парторгом, мне поручен портрет Маленкова...
– Это мы все уладим, иди.
Вот так я шестого Ноября сел на поезд Москва - Алма-Ата.
В вагоне-ресторане народа очень мало, только за тремя столиками сидит по одному человеку. Я тоже сажусь у тут мой взгляд упирается в квадратную голову впереди сидящего. Что то знакомое зашевелилось в памяти.
– Черненко? Кучер?
Голова медленно разворачивается и рот раскрывается от изумления.
– Петров?
Полувоенный китель сидит на нем великолепно, глаза еще больше провалились внутрь, а щетка волос упрямо уставилась вверх. Я заметил, что обмотки он сменил на галифе с блестящими сапогами.
– Ты жив?
– с удивлением он смотрит на меня.
– Жив. Почему я должен умереть?
– А мне сказали... Впрочем, я рад что ты жив.
Речь его стала плавней. Видно за пять лет он здорово поднатоскался.
– Чего ты там сидишь?
– продолжил он.
– Иди сюда.
Я пересел к нему. Мгновенно появился официант. Я заказал обед и скромную бутылку лимонада.
– И где сейчас работаешь?
– он с наслаждением поглощает семгу.
– В институте, аспирантом.
– А...
– А ты где?
– В Иркутске, на партийной работе.
– Секретарем райкома?
Кучер улыбается.
– Еще нет.
– Завтра седьмое ноября, а ты в поезде. Что вдруг так?
– У нас даже в праздники работа. Вот послали в Алма-Ату проверить работу пропагандистских органов.
– А куда Голощекин исчез?
Кучер мрачнеет.
– Враг он оказался, троцкист, перевертышь.
– Нашего начальника Комарова то помнишь? Не знаешь где он?
– С заставы перевели комендантом в Сызрань. Больше ничего о нем не знаю.
Мы перекидываемся вопросами.
– А ты зачем едешь в Алма Ату?
– спрашивает он, аккуратно вытирая рот салфеткой.
Черт возьми. Да он еще и прилично может есть.
– У меня общесоюзный семинар математиков.
– Ого, здорово растешь. А где остановишься в городе?
– продолжает допрашивает он.
– Не знаю, куда определит оргкомитет, но наверно в гостиницу на праздники не попасть.
– Это точно. Хочешь, я без вашего оргкомитета все устрою?
– Устрой.
– Добро. Поедем с вокзала со мной и ты увидишь, как я все сделаю.
Разошлись мы в хорошем настроении.
В Алма Ате Кучера встречали с помпой. Несколько важных лиц, жали руки и повели к машине. Я подождал немного и когда увидел что машины отъехали, понял, что он обо мне забыл и поэтому спокойно поймал пролетку и поехал на улицу Ленина искать деятелей оргкомитета.
Молодой казах, радостно пожимал руку.
– Извини, друг, что не встретил. Так запарился. Тут понимаешь праздники, я один, а делегаты едут и едут. С гостиницами совсем туго, может мы тебя устроим к частникам.
– Устраивай.
– Это мы сейчас, наша Джамиля как придет, так и пойдешь с ней. Один запутаешься в городе. Посиди, дорогой, вон там, подожди девушку. Она только что отправилась с одним товарищем из Курска, повела его на жилье.
Я сажусь на скамейку у входа и облокачиваюсь на стенку. Прошло пол часа, Джамили еще нет и вдруг к нашему домику подъехал черный автомобиль. Из него выскочил одетый в военную форму человек.
– Уважаемый, - обращается он ко мне.
– Ты не Петров?
– Петров.