Я договорюсь… Тебя переведут… Она будто о бездушной кукле говорила, а не обо мне. Может, меня во всех смыслах устраивает моя академия? У меня там друзья, замечательные преподаватели, и начальство… Терпимое.

— Уверена, — скривила губы в подобии улыбки.

— Хорошо, — подозрительно быстро согласилась бабуля. — После приёма вернёмся к этому вопросу.

Герцогиня поднесла чашку с чаем к губам и сделала крохотный глоток. Её поза, выражение лица, даже лёгкий поворот головы, всё было идеальным. Таким, что и не к чему придраться.

А придраться хотелось. Пусть не к вышколенной идеальности, а просто так.

— Что значит «вернёмся к этому вопросу»? — подалась вперёд, пытаясь найти на этом бесстрастном лице хотя бы одну настоящую эмоцию. Но бабуля держала оборону.

— То и значит, что после приёма, мы вновь обсудим с тобой все нюансы, взвесим «за» и «против», и тогда…

— Герцогиня, вы не поняли, — холодно произнесла я, облокотившись на спинку стула. — Здесь нечего обсуждать и взвешивать, я уже всё решила. И вернуться я хочу к учёбе прямо сейчас, а не через неделю.

Меня там ждёт зачёт, который, вполне возможно, пересдать уже не разрешат, и… Милка меня там ждёт. Вот.

Новоявленная родственница, вздумавшая распоряжаться моей жизнью, посмотрела на меня внимательно. Так, будто пыталась прочесть по выражению лица все мысли, что роились в моей голове. Но я уступать не собиралась. Удержала бесстрастную маску, позволив лишь холодную улыбку.

— Вот как? — не то удивилась, не то обрадовалась женщина. — Вопрос о твоей учёбе я поднимать больше не буду, но вот вернёшься ты в академию только после приёма.

Мы долго сверлили друг друга взглядами. Её будто говорил — не согласишься, лишу тебя и этой привилегии. А мне не хотелось уступать. Но… в том, что она способна запереть меня в особняке, или уж скорее дворце, и вообще никуда не выпускать, я уже убедилась.

— Хо-р-рошо, — выдавила с трудом. После этого моя злость сдулась, как воздушный шарик. Что я могу против женщины, которая не знает нужды в деньгах? Ещё в первый день, когда она рассказывала мне о семье, поделилась информацией о богатстве нашего рода. Суммы прозвучали…Внушительные. И пугающие.

Да и что тут думать? Если бабуленька смогла повлиять на короля и выбить для сумасбродного внучка всего лишь ссылку в дальнее поместье, то… Бодаться с ней бессмысленно.

Завтрак прошёл в тишине. Мне кусок в горло не лез, я вяло водила вилкой по тарелке, передвигая кусок омлета с одной стороны на другую.

— Пойдём, — видимо, бабуле надоело смотреть на мои издевательства над едой. Она поднялась и поманила меня за собой.

А после начался самый настоящий кошмар. Потому что в дальнем кабинете нас ждала модистка со своими помощницами. И они мучали меня до тех пор, пока я не взмолилась о пощаде…

Айрон Хэйд

Сказать, что я не находил себе места, значит не сказать ничего. Прошло два дня. Я не спал, не ел, лишь искал. Как бы зверь не рвался, обороту случиться я не позволил, я найду. Так найду. Да и предостережение его величества действовало безотказно — не сдержусь, окажусь в лечебнице для буйных больных. Привязанный магическими путами к кровати.

Перспектива так себе. Уж лучше я буду изображать нормальность и лично участвовать в поисках Леты, чем сходить с ума в палате с мягкими стенами.

На третий день, когда мы в очередной раз обсуждали, где ещё может быть девчонка, в кабинет вошла женщина. Старой её язык не поворачивался назвать, хотя всё же герцогиню Ашесскую время не пощадило.

Как она оказалась в главном корпусе королевского сыска, и тем более в этом кабинете, предположить было сложно. А оглашать цель визита женщина не спешила. Она чинно поклонилась всем присутствующим, невозмутимо прошла к одному из свободных стульев и опустилась на самый край.

— Вы обсуждаете спасение моей внучки?

Тишину, воцарившуюся после её слов, можно было ножом резать. Такой плотной она была.

— Кого, простите? — первым пришёл в себя и уточнил охрипшим голосом.

— Лорд Хэйд, вы слишком молоды, чтобы жаловаться на слух, но я повторю — вы обсуждаете спасение моей внучки, Виолетты?

Внучка… Виолетта её внучка?!

— У вас есть какая-то информация? — Диметрис понял, что на конструктивный диалог я сейчас просто не способен. Он решил всё взять в свои руки.

— Конечно, — женщина легко махнула рукой. — Она вернулась на Землю. В тот мир, где никто не будет использовать её в качестве наживки, — каждое её слово било наотмашь.