Шрифт:
Он полез левой рукой под стол нажать кнопку, но я перегнулся схватил майора за ворот и, несмотря на его вес, вытянул к себе.
– Ах ты скотина, козел вонючий.
– Ты попла...
От души врезал ему. Голубович покатился по столу боком и упал на пол. Вот тебе. Офицерский коричневый туфель попал в круглую рожу. Его подкинуло. Изо рта пошла кровь. Майор схватился за лицо и завыл. Еще для приличия двинул ногой два раза и вышел из кабинета.
В мою комнатушку пришел дежурный офицер и два солдата с автоматами.
– Капитан Скворцов, по приказу командира части вы арестованы.
– Но его нет.
– Есть его заместитель, майор Гролубович. Одевайтесь, пошли.
Меня ведут через весь поселок, но почему-то в направлении опасной зоны, в хранилище.
– Лейтенант, - говорю я дежурному офицеру, - губа в другой стороне.
– Там для солдат, а вам придется отсидеть в хранилище, в комнате для дежурного персонала. У нас такой порядок.
Действительно, меня приводят на второй этаж подземки в комнатенку, рядом с приборным блоком для дежурных офицеров. Их трое, они сидят перед своими экранами, лампочками, кнопочками и следят за состоянием ядерных головок, вверенных им участков.
– Влип, - смеется один, когда меня проводили за их спинами. "Голубчик" из тебя еще кровь выпьет.
– Гриша, кончай запугивать парня, ну вляпался в дерьмо, у кого не бывает. Папашка придет и все уладит.
Ключ прогремел в дверях и стало ужасно тихо. Я прилег на диванчик и задремал.
Прошло наверно часа четыре. Опять загремел ключ и дверь открылась. На пороге стоял майор с лицом распухшим и заляпанным пластырями. В руке он держал пистолет Макарова. За ним стоял и ухмылялся... лейтенант-хранитель.
– Выходи, - потребовал майор.
В приборном блоке дежурные офицеры замерли в неестественных позах. Двое откинулись в своих креслах, третий развалился на приборной доске. Они или умерли, или спали.
– Что с ними?
– удивился я.
– Хе...хе...хе...
– гадливо засмеялся лейтенант-хранитель.
– Перепились ребятки и заснули.
– Не сдохнут. Ты их не очень?
– заметил майор.
– В порядке. Я им снотворное еще забухал в самогон.
– Двигай, - майор двинул мне рукояткой пистолета по спине.
Мы пошли по этажу и... вошли уже в знакомый мне кабинет хранителя.
– Ты ему все же ручки-то в наручники, - опять беззубо улыбается хранитель.
– У тебя эти железки есть?
– А как же.
Хранитель вытащил из стола наручники.
– Давай свои рученьки-то.
– Ну и подлец же ты.
Я протянул руки перед собой.
– За то ты настоящий дурак. Хотя бы поинтересовался кем мне приходиться майор Голубович.
– Теперь-то можно узнать?
– Чего ты с ним либеральничаешь? Все получилось как надо. Остался последний штришок, - кривился майор.
– Хорошо, братец. Слышишь, придурок..., бра-тец. Вот тебе бумага, сначала подмахни вот этот документ.
На стол легло в фирменном бланке свидетельство о браке.
– Что это?
– Документ о том, что гражданка Самсонова Г. Н. находится в состоянии законного брака с гражданином Скворцовым А. Г. Видишь ли, подпись Глафиры Николаевны есть, а твоей нет.
– Подписывай, - ствол пистолета майора проехался у меня по щеке. На стол капнула кровь. Я скованными руками взял ручку и кое-как накарябал фамилию. Майор, криво улыбаясь, сунул свидетельство во внутренний карман.
– А теперь пиши письмо.
– Это еще зачем?
– Пиши, что тебе надоело обижать свою жену, без конца несправедливо ревновать ее к мужчинам и ты у нее просищь прощение и... кончаешь жизнь самоубийством.
– Вы это серьезно.
– Я тебе, - хранитель погладил меня по волосам, - даже местечко в могильнике предусмотрел. Я тебя повешу на стене. Ты там будешь вместо христа. Я даже буду приходить и вспоминать, как я надул такого простака.
– Хорошо, напишу, руки освободите.
– Еще чего захотел. Вот садись и пиши.
– Ладно, а нельзя ли написать без присутствмя ваших гнусных физиономий. Я хочу написать еще домой.
Они переглянулись.
– У тебя там в столе ничего нет?
– Только бумаги.
– Выполним последнюю волю умирающего. Выйдем. Потом мы тебя кольнем шприцом и отведем в последнюю, так сказать, обитель. Даем тебе десять минут.
Они вышли. Я поднес скованные руки к часовому корманчику брюк. Где они мои спасители М-801. Пальцем выковыриваю ампулу и давлю ее на столе браслетом наручников. Стекло разлетается, теперь пилюлю в рот. Так, значит надо потянуть время. Беру ручку и начал струдом выводить на бумаге всякую чепуху о том, что я знаю что ребенок майора и он виноват в моей гибели. Прошло десять минут.