«Очень странно…» - снова возникло у меня в голове, - «но это же Элина»

– Теперь крем, - улыбнулась Элина.

– Мммммм, чур я оближу венчик! – заявил я.

– Решил окончательно впасть в детство?

– Дааааа!

– Но сначала его нужно сделать. Берем сливки, обязательно не менее 33% жирности, иначе не взобьются, и шоколад. Греем сливки не сильно, до 50 градусов. Они не любят высоких температур, перегреем, они расстроятся и расслоятся, когда будем их взбивать, - я уже начал привыкать к манере Элины и не замечал, как она все одушевляет в своих объяснениях.

Я покорно кивал и заворожено смотрел за всем происходящим.

– Крем на тебе.

– Что? Уверена? – удивился я!

– Грей сливки, как только будет правильная температура, добавь шоколад, я беру 50/50 темного и молочного шоколада, так вкуснее. И перемешивай пока все не соединиться, смесь немного загустеет, это не страшно. Главное, что бы ни расслоилось, - Элина увидела мое растерянное лицо, решила меня приободрить, - Не бойся, я рядом, - я первый раз стоял и не понимал как что сделать, мой синдром отличника не позволял мне просить помощь или повторить сказанное, а уж тем более облажаться.

– Попробую…

Элина положила передо мной граммовку и ушла караулить бисквит. Я взял сотейник и неуверенно перелил в него нужное количество сливок и поставил на плиту.

– А чем температуру, то измерять, - неуверенно спросил я.

– Ой! Забыла совсем! Вот термометр.

Она протянула мне длинную железную спицу, один конец был заострен, на втором был датчик, измеряющий температуру.

– Целая наука…

– А то!

– Этому тоже бабушка научила?

– Нет… Ты что! Бабушка у меня простая была, мы с ней все в стаканах измеряли и мерили температуру, приложив к губам.

– А как же ты узнала все эти тонкости?

– Их мне рассказал кондитер, у которого я работала помощником… Он больше занимался тортами, пирожными, шоколадом, а я пекла булочки, круассаны, слойки. А параллельно училась у него. Он был гений!

– Отсюда и вывод про то, что мужчины лучше готовят? – подмигнул я Элине.

– Да это всем известный факт, в профессиональной сфере… Пройдись по именитым ресторанам, кондитерским и пекарням, там будут готовить именно мужчины… Женщине туда сложно устроиться… То что меня взял к себе месье Густав, это просто чудо.

– Ты ему видать очень понравилась…

– Он говорил, что у меня волшебные руки и все что в них попадает становиться истинным чудом!

«Видать все кондитеры немного того…» - подумал я.

– А почему ушла от него?

– Он уехал обратно во Францию, а с новым шефом я не смогла работать… Он говорил, что я … я… сумасшедшая, а таким на кухне не место… Я расстроилась, идя после увольнения по этой улице… Наткнулась на объявление о продаже пекарни… После смерти бабушки у меня остался только дом и немного сбережений, но бабушка всегда говорила: «все не случайно!». Я продала дом, купила пекарню и небольшую квартирку почти на чердаке. И знаешь! Я не жалею! Я работаю так, как считаю нужным!

В этой маленькой и хрупкой девушке сил оказалось больше, чем в любом брутальном мужике!

– А сколько тебе было?

– Восемнадцать лет…

– Такая малышка! Тебе кто-то помогал?

– Нет… бабушка умерла когда мне было 17. Год после открытия пекарни, было очень тяжело… и пекарен на этой улице много… Но вот этот год чудесный!

– А родители?

– Это долгая и грустная история… Я думаю не сейчас…

– Это получается тебе двадцать?

– Да.

– Обалдеть в твоем возрасте я по вечеринкам бегал и был безмозглый студент! Какая ты молодец!

– Спасибо, - после столь грустной беседы Элина наконец-то улыбнулась!

В процессе разговора, я уже успел смешать шоколад со сливками.

– Что дальше?

– Убирай в холодильник, вот и бисквит готов, смотри, - Элина взяла длинную деревянную шпажку и воткнула в бисквит, и сразу вынула, - шпажка сухая, это первый способ, второй, - она слегка надавила на бисквит сверху, отпустив руку, он вернулся в прежнее положение, - он пружинит, не деформируется. Уберем его в прохладное место… И пойдем приберемся и отдохнём.

Мы убрались, кухня снова засияла чистотой. Элина заварила чай. Мы сели все к тому же окну из него открывался чудесный вид на ночную улицу.

– Элина, прости, а родители твои погибли? – неловко прервал я тишину.

– Нет, хотя, не знаю… - замялась Элина, - давай все же об этом не сегодня…

– Хорошо.

Я сидел, и осознавала все сказанное Элиной, понимая, через, сколько она прошла за свою жизнь. И задаваясь вопросом, как же она остаться такой милой и доброй не потеряв себя. Эта милая девушка открылась для меня в ином свете.