Йаррэ смотрит, затаив дыхание и чувствуя себя лишней, как мужчина медленно, как зверь, загоняющий добычу, ступает к подруге. Как скользит тенью вокруг неё, будто принюхиваясь. Как распахиваются широко её глаза, когда чужая ладонь касается спины — словно пытаясь поставить клеймо.

— Они тебя не щадили… а я… я мог бы защитить…

— Сидя в тюрьме? — злое.

И так блестят ярко светящиеся глаза, налитые серебром, что, кажется — не так она была равнодушна к нареченному, как хотела показать. Но как же Сайнар?

— Ты и себя защитить не смог, Третий.

Значит, он третий алькон…

— А меня уже есть, кому защитить.

Пальцы сминают обрывки платья, почти лаская грудь, а после — взгляд останавливается на едва видимой метке Гардэ — и мужчина отшатывается.

— Вот как…

Больше он не говорит ничего, поворачиваясь к тяжело дышащей женщине спиной. Чужой взгляд пронзает клинком.

— Мы уйдем, раз так желает мой Повелитель, — слова падают камнями, — но только вдвоем.

— Второго кулона возврата у нас нет, — Риаррэ вскидывает голову, смотря прямо в глаза чужаку.

— Есть, — раздается спокойный голос Тайлы. Куда только исчезла серая тень. Гордо выпрямленная спина, ледяной взгляд и злость, смешанная ещё с чем-то едва уловимым. На протянутой ладони блестит тусклый камушек, — правда, он не настроен на вас, но должен сработать.

Мужчина молча берет кулон, кивком благодаря, и, кажется, уже собирается уходить, когда Йаррэ кидается вперед, успевая схватить за руку.

— Кроме небольшой благодарности, думаю, мы заслужили ещё кое-что, — голос звучит сухо.

Насмешливо приподнятая бровь в ответ.

— И что же?

— Всего навсего совет и кое-какую информацию. Мы здесь выполняем задание, а не удовлетворяем собственное любопытство. Вопрос таков — известно ли вам что-либо о месте заточения старого Повелителя? Мортэ Кинъярэ уверен, что его отец жив и находится здесь.

Мужчина замирает на миг — словно в чем-то сомневаясь.

— Возможно… кое-что я мог бы сказать. Если принять во внимания, что я все ещё не слишком сильно вам доверяю…

— Думаю, что мы вам — и того меньше. У нас нет времени на пустые разговоры.

— Этот ярус, как вы понимаете, не последний. Есть ещё три. У нас было достаточно времени исследовать тюрьму, но выйти за её пределы мы не могли никак. Кроме того, если на ярусе ниже находятся камеры тех, кто осужден на мучительную смерть — в том числе и наши, — чужие губы дернулись, но он не улыбнулся, кривясь, — но оттуда можно выйти, если преодолеешь решетки и собственные оковы, то на последние два яруса нам хода не было. Что там — мы не знаем. Охраны никакой, она словно обходит те места стороной. Вход закрыт массивной дверью, которую, похоже, охраняет древнее заклятье. Там заточены те, кто никогда не должен подняться на поверхность. Признаться, я даже не уверен, что там есть кто-то живой, не говоря уже о том, что туда можно пройти. Вот бумаги — в её руки легли плотно спаянные листки — или то было нечто вовсе другое.

— Здесь карта и время обхода охраны. Также те заклятья, которые нам удалось распознать. Но я бы не советовал туда соваться. Сами не выживете…

Так и хотелось спросить — если все это так запредельно тяжело и сложно, что же он бросает двух девушек выполнять задачу своего Повелителя, а сам уходит? Но она уже привыкла молчать.

— Здесь — ещё один сверток алькон бросил на кровать — одежда. Что смогли найти. И немного еды. Вам пригодится. Что ж… надеюсь, ещё свидимся…

Он шагнул в тень — и исчез. Отличная защита у камеры.

Риаррэ медленно обернулась, коснувшись пальцами дрожащего воздуха, чувствуя, как бешено колотится сердце. Ещё один урок — твои проблемы за тебя никто не решит.

Тяжелое молчание нахлынуло волной, придавливая к земле, не давая вздохнуть. Есть моменты, когда ты понимаешь, что отступать — просто некуда. Ты можешь сбежать — но это не будет выходом. Ты можешь орать, ругаться, биться в истерике — но идти вперед, стиснув зубы. До последнего. До самого конца, каким бы он ни был. Потому что отступить — значит, предать себя. И тех, кто остался за твоей спиной.

Что же, наместник Смерти. Пора, наконец, как следует прощупать местные подвалы. Все тайное должно когда-нибудь стать явным.

***

Интерлюдия 4. Преданный враг

— Мы действительно их оставим? — голос Ше’Тариналя прозвучал, как всегда, близко.

Друг задумчиво смотрел блестящими прозрачными глазами, кутаясь в обрывки крыльев.