Юнда смеялась и ругалась, когда эта платяная лавка на колесах прикатилась домой.

Самой женщине эльф тайком от всех купил потрясающей красоты серебряные серьги с раухтопазом. Прозрачные камни цвета крепкого чая или кофе напоминали ему глаза Юнды. Приметил он украшение на витрине ювелира, а сбегал за ним, пока дамы были увлечены представлением.

Серьги, по меркам эльфа, были недорогие, но вот как их подарить — он пока не придумал. Все же гномка была очень щепетильной женщиной и такой подарок от своего работника могла не принять.

Она даже за купленные дочкам вещи собиралась вернуть Вилли деньги, но тут вмешалась многоопытная бабуля.

— Не тебе подарки дарены, не тебе от дара и отказываться. Почто честного эльфа обижаешь? Детки твои ничего не просили. Захотел Вилли им что подарить, так и ладно. Он не последнюю монетку на это потратил, — погрозила она пальцем настаивающей на возмещении затрат Юнде, — а тебе еще их растить. Они ведь такие, детки, быстро из одежки-то вырастут. И что, опять покупать?! У тебя деньги лишние? Давно ли разбогатела?

Эта отповедь пожилой мадам успокоила гномку. И правда, чего это она не радуется экономии, им еще жить да жить.

Так что Вилли получил порцию горячей благодарности и обещание сварить самый лучший борщ, какой только она сможет сготовить.

Сейчас наш герой собирал ягоды и в который раз обдумывал, как же все-таки вручить Юнде купленный для нее подарок.

— Вилли! — В куст, пачкая платья осыпающейся спелой смородиной и царапая руки о ветки, с разбега влетели, как два испуганных кролика, Телиса и Дорика. — Там жених!

— Какой жених? — не понял наш ушастик, с сожалением рассматривая все же появившиеся на рубахе нежеланные ягодные брызги.

— Так бондарь Парамонтий! — Телиса замахала руками, подпрыгивая и обрисовывая примерный силуэт квадратной, как у всех гномов, комплекции. — Он к маме свататься пришел и чай пьет!

— Да! — Дорика поддержала сестру. — Говорит, раз о нас заботиться и деньги тратить не надо и приданое тоже есть, то он маму замуж возьмет. Сказал, что она работящая и не старая еще и потому ему подходит. Он сына женить собрался и дом ему оставить, а сам, пока мы не вырастем, к нам переедет с хозяйством помогать. А за это время они свой дом построят. Вот!

— Он ужасный! — Телиса вцепилась Вилли в рукав рубашки, оставив на ней еще и отпечатки выпачканных ладошек. — От него пахнет дегтем, чесноком, и у него бородища до пуза. А замуж я не хочу, когда вырасту. Он маме сказал, что выдаст нас за кого-то там из родни. Работящих парней. Они, наверное, тоже бородатые и чесноком пахнут.

Спустя пять минут в дом решительно вошел эльф, почти спокойный, лишь чуть дрожащие кончики ушей выдавали его волнение. Высовываясь из-за его спины, в гостиную, где Юнда поила чаем гостя, прокрались и девочки.

— О! Работничек! Жаль, что ненадолго контракт-то. Говорят, что-то магичишь на огороде так, что все растет, — откусив здоровый шмат пирога, заявил с набитым ртом сидящий за столом бородач, завидев Вилли. — Можно было бы расшириться. Может, на следующее лето к нам приедешь? В цене бы сошлись. Мы уж с Юндой бы не поскупились!

В неухоженной бородище жениха, как рыбы в неводе, застряли крошки и даже кусочек капустной начинки. В мыслях Парамонтий уже был женат и нанимал работников.

Эльф еле сдержался, чтобы не поморщиться, совершенно не понимая, почему гномка еще не выгнала такого неопрятного ухажера.

— Мама, ты согласилась? — Сестры кинулись к Юнде, заглядывая ей в глаза.

— Я обещала подумать. — Вежливой причины отказать уважаемому всем поселком бондарю женщина еще не подобрала.

— Ха! — Рыгнув и почесав пузо, Парамонтий хапнул с тарелки еще один пирог. — Учти: долго ждать не стану. У меня мастерская и лавка, опять же счет в банке имеется. Сыновья взрослые, своими семьями жить будут. Так что жених я завидный. А к тебе с двумя соплюхами больше вряд ли кто посватается, чай, не девка на выданье.

— Я посватаюсь! — яростно сверкнув глазами, выпалил Вилли так, что у гнома рот открылся. Последний кусок пирога выпал оттуда и шлепнулся на объемистое пузо, прикрытое мочалкой нечесаной бородищи.

— Юнда, — эльф изящно опустился на одно колено и достал те самые серьги, которые с тех пор всегда носил при себе до удобного случая, — согласишься ли ты стать моей женой? Это, конечно, не кольцо, но прошу принять подарок в знак моих серьезных намерений.

Парамонтий покраснел от злости и хлопнул ладонью по столу так, что задребезжала посуда.