Наташа почувствовала, что будто бы он тоже понял, что это вовсе не грабители, но зачем-то сказал именно так, наверное, чтобы не пугать её.

Гу Мин Мэй остановилась и повернулась к молодому человеку:

— Какие ещё грабители? Это точно наёмные убийцы, и пришли они явно за мной.

— С чего ты так решила? Просто обычные бандиты и воры, — заинтересованно уточнил Бэй Ху, он не спешил признаваться, что всё понял:

«Не стоит ей этого знать, чтобы не переволноваться и не испугаться до смерти. К тому же, чтобы избежать ещё более худших последствий, сначала надо поговорить с князем Гу и старшим братом по этому поводу, выработать дальнейший план, чтобы поймать тех, кто за этим стоит».

Девушка посмотрела в глаза Бэй Ху и иронично усмехнулась:

— Напавшим не нужны были деньги, даже кошель с серебряными лянами, валяющийся на дороге, никто из не прихватил себе за пазуху. Даже по мимике бандитов можно было понять, когда говорили о деньгах, что вторые их не интересуют… нисколько, совсем глаза не сверкнули, даже на наши украшения. А это значит, что им уже хорошо заплатили за другую работу. Во-вторых, они не пытались ограбить и убить моих близких или слуг. Заметила, что когда я сместилась в сторону, битва тоже сместилась, и они нападали только на меня. Причём, побежали за мной в лес… Ни о чём не просили, просто хотели зарубить. В-третьих, даже ежу будет понятно, что я своим существованием мешаю некоторым личностям. Ваше высочество, вы серьёзно? Вы ведь тоже это поняли, так зачем прикидываетесь чайником? Наверняка есть и ещё что-то, о чём я не знаю.

Второй принц улыбнулся, на его лице также отразилась ирония и добрая усмешка:

— Не знал, сестра Мин Мэй, что ты настолько наблюдательна. Ты открываешься мне с другой стороны… Только давай пока будем считать, что это грабители, ладно? И ещё, не понял, причём здесь чайник?

— Чтобы те, кто за ними стоит, не залегли на дно? Хочешь выйти на организаторов? — спросила Наташа в облике милой и юной барышни из дворянской семьи.

Ли Ху опешил и посмотрел на девушку совершенно другими глазами, с толикой уважения и изумления:

— Ну… допустим, — улыбнулся молодой человек.

— Хорошо, я за любой кипишь, кроме голодовки, — ответила Мин Мэй, — Только с одним условием: вы поймаете их раньше, чем они меня убьют. Обещаешь? Даёшь слово?

— Кроме голодовки, — рассмеялся Бэй Ху, а после посерьёзнел. — Обещаю. Ты рассуждаешь, как взрослая, умная и адекватная девушка, — молодой человек, всё ещё пытаясь принять и осознать кардинальные изменения в Гу Мэй, покачал головой. — Удивлён. Так, а чайник здесь причём?

— Просто такое выражение. Чайник же пустой внутри, означает, прикидываться дурачком, — улыбнувшись ответила девушка.

— Странные у тебя в последнее время выражения, незнакомые. Словно тебя подменили, сестрица Мэй-эр, — вздохнул второй принц и задумчиво посмотрел на Гу Мэй:

«Но мне нравятся в тебе такие изменения».

— Ах, что ж поделать, у меня такая непомерная фантазия. Такая я загадочная вся, после удара головой о мостовую, — рассмеялась Мин Мэй, переводя всё это в шутливое оправдание. — Сама ничего не помню, я это или не я. Но те, кто спасали мою жизнь и принесли домой, утверждают что я — это я.

Ли Ху рассмеялся:

— Да я же не про это, тоже просто такое выражение.

Наташа-Мэй отвернулась и решительно зашагала в сторону дороги, она напряжённо сжала губы и подняла брови:

«Штилиц никогда ещё не был так близко к провалу…», — судорожно мысленно вздохнула девушка, вспомнив известную фразу из известного фильма.

Появились двое воинов из войска Гу, они искали их:

— Молодая госпожа, ваше высочество, вы не пострадали?! — сразу закричали они ещё издали.

— Барышня Гу Мэй пострадала, — ответил второй принц Ли Ху.

— Нормально всё, —успокоила воинов Гу Мин Мэй. — Лишь небольшая царапина, пустяки.

— Из-за лесной грязи у барышни сильно перепачкана одежда, — пояснил второй принц наличие своего плаща на дочери семьи Гу, во избежание непристойных слухов: «Репутация благородной девушки не должна быть запятнана нелицеприятными толками и домыслами».

«Ну конечно же, опять же: „репутация — не должна пострадать“. Тут так же много сплетников, как у нас в стране», — подумала Наташа. — «Но с небольшой разницей: у нас в стране, чем гаже сплетни, тем лучше — дешёвая популярность, любят грязное бельё доставать и трясти. А у них: не дай Бог, репутация каким-то негативом или непристойностями будет запятнана, сразу человек станет персоной нон грата для общества и страны. Имя удаляется полностью отовсюду. Если это какой-то медийный человек, то все его фильмы, все телешоу с его участием полностью запрещаются к показу где-либо; ему запрещено показываться на всех выступлениях спортсменов или концертах, никто не будет заключать с ним какие-либо сделки, человека даже не будут брать ни на какую работу, хотя он раньше, может быть, был звездой. Даже могут его караулить и поливать грязью, в прямом и переносном смысле. Не зря, даже за самую незначительную порчу своей репутации люди здесь в древних эпохах сами себя убивали», — Наташа-Мэй вздохнула, — «Поэтому стоит быть поаккуратнее».

— Как ты, милая?! — воскликнула госпожа Гу и хотела броситься к дочери, но та опередила её, подбежав первая.

Слуги тоже подошли ближе, но не мешали разговору благородных. Лишь Чун Хуа поинтересовалась здоровьем и состоянием своей молодой госпожи. Рана личной помощницы Мин Мэй уже была перевязана какой-то белой тряпицей, прямо поверх рукава.

Увидев капли крови на лице и части одежды девушки, выглядывающей из-под темно-синей накидки, мать с сёстрами, а также Чун Хуа, сразу запричитали и заохали.