Вторая Дунина родственница внешне была противоположностью Аграфены. Видная и

статная. При взгляде на неё приходило только одно слово: царица! В таких случаях не особо

важны красота и возраст: женщины, умеющие себя держать и правильно преподносить, надолго

оставались вне времени и как бы выше всех. Боярыня Кошкина была той же породы, но

дородность понижала эффект царственности, на Дунин взгляд.

— На Милославу похожа, — обронила игуменья Анастасия, — но чувствуется в тебе

бурлящая сила Дорониных. Хорошо ли это, покажет время.

Дуня согласно кивнула и даже развела руки, показывая ладошки, признавая спорный момент

обладания бурлящей энергией. Сколько раз зарекалась сначала думать, потом делать, а всё как

всегда! И ведь любит в тишине подумать, попланировать заранее, а как до дела доходит, то

опять двадцать пять.

Не ожидавшая какого-либо ответа игуменья удивлённо приподняла бровь и посмотрела на

сестру. Та развела руками и хмыкнула. Их внучка оказалась своеобразной и живенькой

отроковицей.

— Я поселила тебя с трудницей. Она поможет тебе блюсти себя в чистоте и ознакомит с

правилами нашей жизни, — коротко сообщила Анастасия и не видя больше никакой реакции на

свои слова, строго спросила:

— Вопросы есть?

Вот тут Дуня оживилась. Она принялась выяснять, чего от неё ждут и в какие сроки, потом

перечислила, что ей нужно. Когда она перестала расхаживать взад-вперёд, картинно взмахивая

широкими рукавами летника (очень уж ей это нравилось делать), то игуменья подумала, что

внучка выдохлась. Девочка вдруг застыла, прикусив торчащий заусениц на пальце крепенькими

передними зубками и сосредоточенно его обкусывала под выжидательными взглядами двух

родственниц, а потом встрепенулась и торжественно заявила:

— Я тут подумала и поняла, что у меня получается много однообразной работы, и чтобы

взгляд не закостенел, необходима смена направления деятельности.

— Неужели? — усмехнулась игуменья, а её сестра в который раз всплеснула пухлыми

ручками и забавно шлепнула губами намереваясь высказаться, но не зная, что сказать. Уж

больно мудрено высказалась внучка.

— Да! — Дуня бездумно подхватила перо для письма и покачивая им в такт своих слов, продолжила:

— Пока мы с матушкой Аграфеной шли по территории двора монастыря, у меня родилась

идея облагородить прилегающее пространство.

Дуня на миг замолкла и проверила слушают ли её. Дамы были само внимание и это

вдохновило.

— Бог подарил нам величайшее разнообразие растений, а мы возле своих домов ходим туда-сюда, затаптываем красоту. А всего-то требуется задуматься об этом и приложить немного

усилий. Во дворе есть места, где люди не ходят или наоборот, протоптаны широкие дорожки, так почему бы не посадить цветы там, где тихо, а где людно — не вымостить тропинки? Ведь

архитекторы стараются и строят здания, вкладывая душу. Все к этому относятся с пониманием.

Дом Божий! — патетично воскликнула Дуня и тут же лицо её посуровело:

— А как же двор? Это же обрамление нашего дома! Это всё равно как красивая женщина

перестанет следить за собой и будет носить одежду вкривь и вкось.

Женщины переглянулись, а Дуня никак не могла успокоиться:

— У вас же есть парадная часть двора и там чистенько, но не более. Есть хозяйственные

части, а есть уединенные уголки. Всё можно поделить.

— Это что же, хочешь заборы поставить? — недоуменно спросила Аграфена.

— Если посадить в рядок деревца, то они послужат ограничительной чертой. Или ряд из

цветущих растений с различным сроком цветения.

— У нас есть лекарственный садик, — с гордостью вставила Аграфена.

— Да? Но я не видела его, — опешила Дуня.

— Он за стеной.

— А здесь?

— Во время набегов к нам собираются люди со всей округи и все твои цветочки затопчут.

— Об этом я не подумала, но вряд ли телеги занимают весь двор.

— Нет, конечно…

— Тогда заранее расчертить места для постановки телег, чтобы они ровненько стояли возле

стены и никому не мешались. Тогда и их хозяева во время осады не будут шастать по всему

двору.

Дуня чуть не выдала немецкое «Ordnung muss sein» («Порядок должен быть!!!) Но