Шрифт:
– Во-первых, отвести от себя подозрения. Во-вторых, заставить тебя сомневаться. Могу поспорить, она обвиняла во всем меня.
– Но зачем? Почему тебя? Это ведь не похоже на правду?
– Чтобы ты свалила в свою квартиру, и она могла до тебя добраться. Наследство Суворовых ее манит. Между им и ею стоишь только ты, да вот незадача, она сразу попадает под подозрения. Вот и приходится крутиться, как уж на сковородке. Я знатно спутал ей карты. Тут уже, знаешь ли, не до продумывания многоходовок. Да, чтоб тебя!
Саша давит на клаксон, потому что перед нами тащится грузовая ГАЗель, не позволяя ее объехать. В итоге на въезде на кольцо, мы вынуждены пропускать всех.
– Настя, ты меня слышишь? – Марич вырывает меня из задумчивого разглядывания его рук, лежащих на руле.
– А? Да… Нет, прости. Не выспалась, – оправдываюсь я, и тут же вспыхиваю, вспомнив причину недосыпа. А еще неловко. Саша тоже почти не спал, но повез меня на это чертово кладбище из-за моей блажи.
– Я говорю – сбрось это Борзову. Кстати, где он? Не вижу его.
– Был сзади. Догонит. Дорога до кладбища одна, – я роюсь в сумочке, куда опять забросила телефон, чтобы перестать пялиться на фото с чайником, а мобила все время ускользает.
– Сильно спать хочешь? – вдруг спрашивает Саша как-то по-домашнему, и я заливаюсь краской.
– Ничего, после поминок досплю.
Телефон, наконец, вылавливается. Я пересылаю сообщение тети Борзову с кратким пояснением, и вопросом: «Вы где?». Удивительно, но я все еще робею перед ним.
Съехав по нужному съезду с кольца, мы опять вынуждены плестись. Впереди не слишком быстро идет фура. Наверно, груженая. Рядом элеватор, кажется. Но обогнать ее не выходит, насыпная дорога идет в гору, и всего две полосы ограничивают нашу маневренность. Выехать на встречку, чтобы влететь с разгона кому-то лоб в лоб, не тянет. Так что до ближайшей развилки так и будем глотать пыль и вонь.
– Что за херня? – Саша реплика привлекла моей внимание откровенным напряжением в голосе.
– Что такое?
– За нами тоже фура, и, урод набрал скорость.
– Разве он не должен соблюдать дистанцию? – растерялась я, вглядываясь в боковое зеркало в стремительно приближающуюся машину.
Сама я водить не умею. Да что там. Я на такси до сих пор, как на аттракционе, езжу.
– Должен, но что-то мне подсказывает… – Саша прекращает пояснения, пытаясь все же вырулить на встречку, потому что между нами и фурой сзади остается совсем немного, но вынужден резко вернуться на позицию, мимо нас в обратную сторону пролетает колонна грузовиков. – Твою мать!
У меня сердце обрывается.
– Ты что делаешь? – шепчу я.
Мне страшно. Страшно от того, что происходит. Страшно, потому что всегда спокойный и ко всему готовый Марич сейчас напряжен и зол. А это означает, что все совсем плохо.
– Этот ублюдок нас сейчас раздавит. Сложит гармошкой…
На меня накатывает тошнота. Я впадаю в ступор.
Марич матерится, но вырваться из западни между двух фур ему не удается.
А дальше… Я не понимаю, как это происходит.
На все уходят считанные мгновения.
Мне кажется, что наш автомобиль встряхивает.
Саша выворачивает руль резко вправо, и мы вылетаем в кювет на своей скорости, подпрыгнув насколько раз по насыпи.
Машину подбрасывает, и сбоку на меня летит земля.
Слышу треск раздавленного стекла.
Наверное, я визжу, но после третьего кувырка, когда мы, наконец замираем, я ударяюсь виском о крепление для ремня безопасности, и свет перед глазами гаснет.
Глава 39
– Девочка… Открой глаза… Ну же…
Голос такой обеспокоенный и родной. Я послушно разлепляю веки.
Надо мной заслоняющее солнечный свет лицо Саши.
Очень страшное. Белое как мел. В крови.
Я мгновенно вспоминаю, что произошло, но язык меня плохо слушается:
– Кровь…
Саша отмахивается.
– Лоб рассек. Только выглядит так страшно. Где болит?
– Нигде… – выдавливаю я.
Мне не больно совсем, я почти себя не чувствую, и это приводит меня в панику. А вдруг я парализована? Я шевелю сначала пальцами, и мне это удается. На пробу поднимаю руку, она тяжелая, но двигать ей я могу.
– Это шок, Насть.
Да… Очень точное слово.
Мы уже не в машине. Я лежу на горячей земле, с редкими клочками желтой травы. Хочу подняться, но Саша удерживает меня:
– Не торопись…
Торопиться – это сейчас не про меня. Все плывет перед глазами. Даже звуки немного искаженные. И меня очень пугает не перестающая сочиться по лицу Саши кровь.
– Я сейчас, – успокаивает меня Саша, погладив по щеке.
Поднявшись с колен, он потирает бедро, я вижу, что весь лен на груди в кровавых разводах. Господи…