– А я, Дмитрий Саныч, вот чего думаю, – огладив бороду, проговорил Крикунов старший. – А чагой-то токмо одним почётным прибавимся? Нешто Андрей Иваныч наш не заслужил, чтобы и его?

– Да! – решительно поддержал вопрос Макарыч.

На Ватулина уставилась дюжина пар глаз. Ну, или почти дюжина. Тот обвёл нас всех взглядом, пристально посмотрел на меня, а потом ответил как бы всем сразу:

– Об нём про дворянство хлопотать намерен.

Вздох восхищения прокатился по комнате. А Ватулин уточнил:

– Только не сейчас. Вот оружие новое Его Светлости представлю, там и поглядим. А то, ну как, не глянется оно ему.

– Да как же не глянется?! – искренне удивился Сметанин, уже успевший оценить новинку. – Разве такое может не глянуться?

– Ты, Димка, молод ещё! – строго заявил комбат. – Всякое бывает. Не в тот момент подойдёшь, или ещё чего. Вот и не глянется!

– А чего ещё-то? – недоумевал подпоручик.

– А вот чего, – наставительно произнёс Щавелёв. – Ну как, осечка выйдет. Оружие оно знаешь, брат, иной раз и подвести может.

– Да не-е-ет, Ваше Высокоблагородие, ну, какая может осечка выйти?! Да, я сам стрелял из него, это ж… – Сметанин аж чуть не задохнулся, пытаясь подобрать слова. – Это ж чудо, а не ружьё!

Слышать такое, несомненно, лестно, но наш комбат был, безусловно, прав, и я решил вмешаться:

– Нет-нет, Дима, с любым оружием осечки случаются. Патрон перекосит, или ещё что. Да и сам патрон плохим оказаться может, порох отсыреет, гильза замнётся, да мало ли.

Сметанин погрустнел, образовалась неловкая пауза. И тут, уж не знаю насколько удачно, но Синюхин резко поменял тему:

– Андрей, а ты сухие пайки господам офицерам показывал?

Я отрицательно помотал головой.

– А вот и зря! Право слово, господа, замечательнейшая вещь, я вам доложу. Нет ли у тебя тут ещё одного?

– Есть, – сказал я и пошёл за пайками.

Часть посуды со стола пришлось убрать, но Татьяна справилась быстро. Одну коробку не смотря на протесты, связанные с её «красотой» (красотой картинок), я безжалостно распотрошил: подумаешь, картон пожалели. Содержимое разложил тут же. Синюхин, который в прошлый раз попробовал почти всё, очень живо комментировал, на мой взгляд, излишне эмоционально жестикулируя при этом.

Каждый желал попробовать диковинных кушаний в невиданной упаковке. На всех содержимого одного пайка, конечно же, не хватило. Пришлось открывать второй. Концентрат фруктового напитка поразил присутствующих. Как это? Порошок сыплешь в обычную воду, и тут такое!

Действие портативной горелки пришлось демонстрировать тут же на столе. И спички, и сухой спирт произвели неизгладимые впечатления. Но сильнее всего гости удивились предназначению этих чудес. Никак у них в головах не укладывалось, что такое применяется не для чего-то незаурядного, а для банального прокормления бойцов, пусть даже и специального назначения, но в простом походе. Это не просто расточительство, это… Просто слов нет!

– Для батальонных командиров, ещё куда ни шло, – произнёс красный от возмущения Ватулин. – Но уже даже ротным, и тем не по чину такое пиршество. Ты, Кукушкин, ошалел что ли, на простых драгунов эдакие яства переводить? Это ж какие деньжищи?!

Ясно. Не поддержит полковник начинание.

– Андрей Иванович, – обратилась ко мне мать Ефрема. – А где эдакие шкатулочки прикупить можно?

– Да! – тут же поддержал супругу Крикунов старший. – Я бы вот и себе бы дюжину другую заимел, да и продавал бы с прибылью в ту же Сызрань. Ну, и в Казань опять же.

Пока я прикидывал возможный экономический эффект от поставок сюда сухих пайков из будущего, Сметанин задал ещё более неудобный вопрос:

– А ружья двуствольные, они откуда?

Оказалось, что это интересовало не только его. На разные лады все присутствующие начали допытываться «откуда дровишки?» Ну, и вот как им ответить?

– Господа, пока я не могу раскрыть вам эту тайну, – на большее у меня сейчас фантазии не хватило.

– Темнишь ты чего-то, – беззлобно произнёс Крикунов старший. – Ровно как с чужими. Словно бы мы иноземцы какие для тебя.

– А Савелий Михалыч, тот тебя и вовсе за лазутчика принял, – подхватил тему Щавелёв. – Вроде бы по-русски говоришь, говорит, а вроде, как и нет, по-другому как-то. Не по-нашему. Артикля говорит, не знаешь. Да я сам замечал. Одежда опять же, обувка. Подозревает тебя подполковник.

– Это он зря! – ответил комбату Синюхин. – Андрей у меня на глазах семерых шуралеев перебил! Да с полсотни ещё прогнал!

– Ишь ты! – на разные лады зашушукались гражданские, которые в большинстве своём про боестолкновение у Долгой Дубравы слышали только краем уха.