— Похоже, на нее и сейчас твоя магия не действует, — ухмыльнулся Глиск.

— Бред, я лично выкинул этот её мерзкий камень в окно! — ругнулся Мёрт.

Девочку все-таки связали. Мало ли что…

Замок встретил их тревожным настроением.

А в гостевых покоях собирали отряд спасения похищенной девочки.

— Поторопимся, — подвел итог Мёрт, и братья переместились в Хомячьи Холмы.

Но Юли в избушке не оказалось…

Юля протерла глаза, но ничего не менялось. Вокруг нее вприпрыжку носились две Непоседы.

Оба малыша радовались друг дружке, дурачились и старались непременно один другого завалить на песок. Между собой они были так же похожи, как Алёна и Алёша, и Юля сразу же запуталась, с кем из ншунят она познакомилась в избушке. Всё разъяснилось сразу же, как только малыши вспомнили о существовании девочки и прекратили играть. Тот из ншунят, который к этому времени оказался на песке, под другим, более сильным, внезапно подскочил, уставился на Юлю и резким неприятным, а главное, незнакомым голосом прокричал:

— Ой-ой-ой! Кто эйто?

— Она из древ’есного сруба, — выпрямился другой ншунёнок, который и оказался Непоседой. — Я с н’ей там познаком’илась. Как, баешь, т’ебя кликать?

— Юля, — опять представилась девочка.

— Юль-ля, — раздельно и с нажимом повторила Непоседа. — Ацо, эйто Юль-ля. Смотри, какая она забавная. У нее т’емная шерстка, как у нашей мамки.

Оскомина потянулась к волосам Юли.

— Мне нужно в Диаму, — нетерпеливо сообщила Юля. — Скажите, куда мне идти. И ещё, скоро вернутся магирги, и мне нужно спрятаться. Желательно так, чтобы они меня не нашли.

— Ну, кон’ечно! — вдруг хлопнула себя по лбу Непоседа. — Чаровн’ики! Совсем о н’их забыла. И ещё ты об’ещала н’икому не баять, шо эйто я перегрызла твойи вер’евки. Но ему, — тут Оскомина кивнула на Ацо, — баять можешь, так, он мой брат’ишка. Мы завс’егда вместе.

— Оца, — проскулил Ацо. — Пойдем, а? Мамка рассержается.

— Не рассержается, — отмахнулась его сестрица. — Мы сейчас в карон старого Хапола пойд’ем.

— Так тебя зовут Оца? — полюбопытствовала Юлька. — Красивое имя.

— Так! — с гордостью подтвердила Оца. — Нам с Ацо дали им’ена обратные, как у двойнят у ав’исов. Эйто потому, что мы народ’ились двоицей. Эйто жутко редко бывает, завс’егда-то помногу нарождается. Вот у суседки нашей, Агацы, так у той за раз сем’еро народ’илось.

— А до дому? — жалобно проблеял Ацо. Похоже, из этой парочки Оскомина-Оца была главной. — Уже вечер, мамка просн’ется, ув’идает, шо мы н’е дома, ругаться буд’ет.

— Так рано ещё! — возразила Оскомина. — Ещё не совсем пот’емн’ело! Можно гулять. А коли мы сейчас пов’ертаемся до дому, то нас спать загонют. Ты эйто хочешь?

— Нет, — проскулил Ацо.

— А почему вас должны загнать спать? — удивилась Юля. — Ведь спят ночью, а сейчас ещё вечер.

— Ты шо?! — немедленно возмутилась Оца. — Кто ж сп’ит ночью? Для эйтого есть д’ень.

На это заявление Оскомины сложно было возразить. А Ацо ещё и добавил, небрежно махнув лапкой в непонятном направлении:

— Она ж оттуда. Потому и н’е знайет нормальных в’ещей.

— Айда в карон!

— Зачем? — забеспокоилась Юля, опасливо поглядывая на песчаный холм.

— Ещё п’ечет, — поежился Ацо. — В кароне холодок.

— Что-то мне туда не хочется, — пробормотала Юля, представляя, как гора песка погребает её и ншунят. К тому же, ей самой вовсе не пекло. Да, вечер жарковатый, солнце куда более палящее, чем было в Диаме, но на то тут и пустыня.

Малыши не так поняли её сомнения.

— В эйтих каронах н’икто н’е жив’ет, — пояснила Оца. — Сел’ение дальше начинается. Эйто из-за древ’есного сруба.

— В н’ем чаровн’ик жил, — испуганным шепотом произнес Ацо.

— Так, — Оца нетерпеливо подпрыгнула. — Тольки старый д’икий Хапол обжил зд’ешний карон.

— Хороший был ншун, — вставил Ацо. — Много инт’ересного нам баял. И в древ’есный сруб с нами ход’ил. А потом мы стали приход’ить сюда сами.

— Айда! — канючила Оца. — Там инт’ересно.

— Ну, ладно, — неохотно согласилась Юля.

— Может, вы ещё и успеете, — произнесла Айтл неуверенно, и после этих слов повисло тревожное молчание.