Через мгновение два громадных «роя» железных машин вошли в зону действия орудий, и пространство космоса наполнилось тысячами ярких трассирующих линий. Паритет в численности сказался на практически одинаковых цифрах потерь от огня с дальних дистанций. Истребители с той и другой стороны летели в плотных порядках, поэтому даже с огромного расстояния в полторы тысячи километров удавалось кого-либо из них зацепить…

Однако прошло всего несколько секунд и от тысячи километров ничего не осталось, русские и османские асы сошлись в ожесточенном ближнем бою. И с первой минуты сводные эскадрильи «черноморцев» начали вести в счете. Первоначальное построение, растерянность противника, а также более высокая маневренность МиГов в сравнении с тяжелыми «спаги» позволили нашим пилотам захватить инициативу и уже не отдавать ее до конца схватки.

Озаряющаяся бесконечными всполохами взрывов и трассами плазменных зарядов гигантская сфера, состоящая из тысячи истребителей, искрилась и будто дышала, с каждой минутой уменьшаясь в размерах и плотности. За секунду исчезали в огне взрывов несколько машин, выбрасывая из своих разрушенных фюзеляжей спасательные капсулы. Ближний бой кипел, переваривая в себе все новые и новые МиГи, «спаги» и «шахины»…

Превосходство в классе и количестве у русских над криптотурками казалось очевидным. Противнику не помогали, ни перестроения, ни самоотверженность отдельных пилотов, ни гневные приказы комэсков, пытающихся сохранить контроль над своими эскадрильями в этом сумасшедшем хаосе боя. Все безрезультатно. «Рой» истребителей противника как единое построение, разваливался на отдельные фрагменты, пока еще продолжающие по инерции сражаться, но с каждым мгновением сопротивляющиеся все слабее и слабее…

Одним глазом наблюдая за битвой истребителей, вторым я следил за общим развитием сражения, а еще все чаще и чаще поглядывал на таймер работы кольца перехода. Я ведь не за тем переправлял в «Тарс» космическую крепость, а также истребители Красовского, чтобы мы здесь все благополучно погибли. «Еникале» должна была стать временным оплотом, о который разобьются дивизии Бозкурта и которая замедлит их движение к порталу. Сам же портал должен работать безостановочно, переправляя на ту сторону русские корабли…

— Кондратий Витальевич, — связался я с Беловым, находившимся сейчас на «Рюрике», — пора и вам честь знать, «врата» активируются уже через пять минут…

Адмирал прекрасно меня понял, но неожиданно заартачился, не желая уходить в «Тавриду» раньше Хиляева.

— 15-ая «линейная» в отличие от вашей имеет большее количество вымпелов и сохраняет тем самым лучшую устойчивость в обороне, — ответил на это я, призвав Белова к благоразумию, которым командующий 2-ой «ударной» всегда выгодно отличался от остальных своих коллег. — Если сейчас разбивать дивизию Хиляева на части, то ничего хорошего для нашей общей обороны это не принесет…

— Ты знаешь, Александр Иванович, как воспримут мой уход остальные? — произнес Кондратий Витальевич, тяжело вздыхая.

— Те, с кем я хорошо знаком и уважаю их как космофлотоводцев, увидят в эвакуации ваших кораблей лишь логику и абсолютную правильность действий, — сказал я, многозначительно посмотрев при этом на адмирала Белова.

— Жаль, что те кого вы уважаете в этом качестве, не входят в состав Ставки ВКС Российской Империи, — печально усмехнулся Кондратий Витальевич, надолго задумавшись. — Но, я сделаю так как вы просите, потому что прежде всего отвечаю за сохранность вверенных мне кораблей и жизни их экипажей. Я сейчас же свяжусь с «Ретвизаном» Дамира Хиляева и сообщу ему, что начинаю отход и подготовку своих вымпелов к прыжку…

— Уффф, — с облегчением выдохнул я, отключая канал связи с мостиком флагмана Белова. — Хоть этот не стал строить из себя героя, это значит, что будут спасены еще, по крайней мере, шесть вымпелов, с учетом что не все корабли в дивизии Кондратия Витальевича являются дредноутами… Так, а что там у нас в секторе битвы твориться?

Мой «Одинокий», рядом с «Афиной» и «Евстафием-2» стояли в резерве нашей обороны на случай прорыва первой «линии», в которую вытянулись тринадцать вымпелов дивизии вице-адмирала Хиляева, и пока в бой не вступали, лишь издалека своими главными калибрами, (свою спарку мне удалось к этому моменту отремонтировать) поддерживая наших товарищей…

Сражение набирало обороты. Истребительный бой «роев» подходил к своему завершению, разбившись на отдельные сегменты. Основные же наши корабли по-прежнему были надежно укрыты энергетическими полями космической крепости «Еникале».

В это время Ясин Бозкурт и его адмиралы, проводя ротацию и сменяя на первой «линии» свои дивизии, под огнем русских батарей, все ближе и ближе подходили к нашим порядкам, пытаясь дотянуться своей артиллерией до русских кораблей. Однако полуразрушенная и неприглядная внешне бывшая османская крепость своими широкими энергополями мешала туркам осуществить свой план, принимая на себя большую часть плазмы палубной артиллерии Южного космофлота султана…

— Александр Иванович, у нас возникли проблемы… — голос Алексы вывел меня из задумчивости.

— Что случилось? — встрепенулся я.

— Внезапный прорыв «спаги» к крепости! — Алекса указала рукой на тактическую карту.

Я бросился к монитору, перепроверяя информацию. Действительно, хотя «рой» противника изначально состоявший из полутысячи истребителей, был сильно прорежен и сейчас не превышал и половины изначального состава, но разбитый на осколки в виде отдельных вражеских эскадрилий он тем самым стал менее контролируемым. Османские пилоты, кто в надежде спастись, а кто в стремлении нанести нам еще больший урон, разлетались по всему ближнему пространству космоса, отбиваясь от наших приставучих МиГов и одновременно упрямо пытаясь атаковать строй основных русских кораблей.