Глава шестая

Элайджа

Шесть дней спустя я снова увидел маму и Люси — в пятницу. Мне показалось, что она специально уходила пораньше в те вечера, когда работала. Я чувствовал себя еще хуже, ведь нарушил чью-то жизнь. Поэтому, когда Люси и ее мама — я так и не узнал ее имени — спускались по лестнице в тот момент, когда я подъехал, я был удивлен и, честно говоря, обрадован. Я хотел, чтобы чертовы чипсы на пассажирском сиденье исчезли.

Выскочив на улицу и громко хлопнув дверью, с пакетом в руке направился к ее машине. Я знал, что они заметили мое появление. Когда мама подняла голову, она остановилась и настороженно наблюдала за мной. Она даже бросила отчаянный взгляд в сторону лестницы, раздумывая, стоит ли подняться обратно, но взяла Люси за руку и продолжила идти к своей машине, напряженно глядя на нее, а не на меня, стоящего рядом с ней.

Люси хмурилась, но молчала. Я был не единственным, кого отругали за то, что открыл рот. Чем ближе они подходили, тем больше я сомневался в том, что смогу извиниться.

Увидев, что мама собирается меня игнорировать, я направился к пассажирской стороне. Она стояла у задней двери, усаживая Люси в кресло. Я перекинул пакет чипсов через открытую дверь. Это был неудачный ход, так как она уже наклонилась. Пакет зашумел, и она вздрогнула быстро выпрямляясь.

— Вот.

Я отвернулся и подтолкнул к ней пакет. Взглянув на нее краем глаза, увидел, что моя рука практически лежит на ее груди. Я опустил руку и сделал шаг назад, пока она изучала пакет.

— Что это?

В ее голосе слышалось раздражение.

Я помахал пакетом перед ее лицом.

— Чипсы. Я принёс их твоему ребенку.

Женщина пристально смотрела на меня. Даже под светом уличного фонаря её глаза были впечатляющего синего цвета, поразительного и манящего... наверное. У меня перехватило дыхание, я ждал её ответа. Все что угодно. Стоять, словно гребаный идиот, было чертовски неловко.

— Нет, спасибо.

Она сосредоточилась на Люси, фиксируя ремни на ее плечах и груди.

— Возьми, — сказал я ей.

Когда она закончила и захлопнула дверь, то снова скептически посмотрела на пакет.

— Нам они не нужны.

— Мне нужны! — крикнула Люси, ее громкий голос слегка приглушался изнутри машины.

Ее мама посмотрела на Люси через окно.

— Люси, нельзя ничего брать у незнакомцев, даже если тебе предлагают. Это опасно.

Я опустил руку.

— Я ничего с ними не сделал.

— Мы все равно не возьмём их, — ответила она, привычно ковыляя вокруг машины.

Я последовал за ней, вытаскивая из заднего кармана бумажник.

— Тогда купи ей что-нибудь по дороге.

Она обернулась и увидела, что я достаю из кошелька двадцатку, это разозлило ее еще больше.

— Нам не нужны твои деньги! Господи, благослови...

Она говорила все тише и тише, под конец зашипев. И затем из ее горла вырвался звук другого рода. Закрыв глаза она болезненно застонала.

Я наблюдал, как она обхватывает свой круглый, очень беременный живот, и мои глаза расширились.

— Ты в порядке?

Пытаясь выпрямиться, она захныкала.

— У меня в любой момент могут начаться роды, а взрослый мужчина продолжает ругаться со мной из-за моей дочери. Нет. Я не в порядке.

Та мамаша была неправа. Мой невинный жест только усугубил ситуацию.

— Послушай, — сказал я, но она уже села в машину. Прежде чем она успела закрыть дверь, я проговорил: — Прости, ладно? Мне очень стыдно за то, как вел себя с твоим ребенком. Я не люблю... не умею с ними обращаться. — Я снова протянул пакет. — Так что, пожалуйста, возьми эти чертовы чипсы и знай, что я все время чувствовал себя плохо из-за сложившейся ситуации. Я придурок, но даже придуркам иногда бывает плохо, ясно?

Она обхватила свой живот... ребенка... матку? В самом деле, как можно разобраться во всех этих беременных жестах? Неважно, она все еще держалась за что-то в районе живота. Теперь, когда я присмотрелся, на ее коже появилась болезненная испарина, она попыталась сфокусироваться на мне.

— Уверена, что с тобой все в порядке? — снова спросил я.

Она быстро моргнула и покачала головой.

— Да, я в порядке. — Она опустила голову на руль и вздохнула. — Забудь об этом, хорошо? Я не хочу беспокоиться об этом теперь, когда знаю, что ты чувствуешь себя виноватым, правда, Люси?

— Можно мне их взять? — спросила Люси вместо того, чтобы ответить на вопрос, который ей задали.

— Нет, — ответила ее мама.

— Я правда ничего не сделал с чипсами, — нерешительно сказал я. — Как можно что-то сделать с чипсами?

Она глубоко задумалась, прежде чем сказать:

— Не знаю, но может вместо того, что мы возьмём этот пакет, ты пообещаешь не красть чужие чипсы?

У меня прямо на кончике языка вертелось что-то грубое. Я открыл рот, но зажмурился, наклонил голову и сказал: