Охереть. Вот и ответ. Я хотел. Искал любой предлог, чтобы отправиться сюда, к ним.

— Прости, — наконец сказал я.

— Все в порядке, — прошептала она. — Но мне нужно идти, иначе я опоздаю.

— Тогда увидимся.

Я отступил, когда она слегка улыбнулась.

— Пока, — пробормотала она, уходя от меня.

В тот же миг я понял, что хочу подружиться с ними, но она делает это невозможным.

Глава двенадцатая

Хэдли

Покачав головой, я уставилась на огромное количество еды в комнате отдыха.

— Джорджи, не стоило все это приносить.

Она пренебрежительно махнула рукой.

— Ерунда. Мы в конце концов потеряли тебя, и это хреново, но я рада за тебя. Кроме того, девчонки помогли приготовить все это для тебя. Они используют твой последний день как предлог, чтобы пробраться сюда и перекусить. — Я хмыкнула, схватила пластиковую тарелку и положила на нее еду. — Когда ты начинаешь работать в больнице? — спросила она, когда мы сели за стол.

— В понедельник. На выходных я смогу расслабиться и провести время с моими малышами.

Джорджи покачала головой и вздохнула.

— Не представляю, как мы будем справляться без тебя.

— Извини, — сказала я ей, и это было искренне.

Нелицензированный персонал работал долгие часы с низкой зарплатой. Выполнял самую тяжелую работу и тому подобное. В больнице у меня будут те же обязанности и сначала, возможно, будет труднее, но дом престарелых и больница — разные вещи. В доме престарелых у нас не было пациентов. У нас были постояльцы, и наша работа заключалась в том, чтобы создать дом для этих людей. Мы должны были сделать так, чтобы они чувствовали себя как дома, несмотря на то, какой уход мы им обеспечивали. Не все, но большинство пациентов в больнице могли более или менее позаботиться о себе. Большинство обитателей дома престарелых нуждались в абсолютном уходе. Мы удовлетворяли все их потребности. У них были самые разные проблемы со здоровьем — люди, перенесшие инсульт, страдающие слабоумием, болезнью Альцгеймера, и те, кто находился на постельном режиме. Некоторые приходили сюда, казалось, способными, а затем их болезнь прогрессировала, и было очень тяжело наблюдать за тем, как их здоровье неуклонно ухудшается.

Тяжелее всего было расставаться с жильцами. Я привязывалась к ним, и когда кто-то из них уходил, переживала. Грусть усилилась, когда Бетани — девяностолетняя жительница — спросила, почему я должна уйти.

— Не стоит извиняться. Ты много работала, и это принесло свои плоды, — сказала Джорджи.

Я знала, что это так. Между сестринским делом, уроками, тестами и бесконечными часами работы, я почти четыре года обходилась без полноценного сна, но мои труды окупились. Я блестяще сдала экзамен! Все переживания до экзамена были напрасны.

— Я наконец-то проведу больше времени с Люси и Элаем, — бодро заявила я.

— Теперь у тебя будет больше времени на общение с ними. Ты уже знаешь, в какую смену будешь работать?

— По утрам, — сказал я ей.

Медсестры в больнице Сассафраса работали в двенадцатичасовые смены. На выбор: с семи утра до семи вечера или с семи вечера до семи утра. Три дня в неделю и четыре выходных — таков был мой новый график работы. Я была счастлива. Единственный раз я сделала перерыв в работе на шесть недель после рождения Элая, в остальное время мне казалось, что я постоянно нахожусь в доме престарелых.

Так что, да, я была готова уйти. Это был огромный шаг вперед для меня и моей маленькой семьи.

Лучезарная улыбка Люси, когда я сказала ей, что после сегодняшнего вечера больше никаких ночевок у бабули и дедули, стала главным событием всей моей недели. Она запрыгала на кровати, заставив брата таращиться на нее, как на сумасшедшую. В тот момент я поняла, что нет любви чище, чем любовь матери и ее ребенка. Она хотела быть со мной чаще, чем с кем-либо еще. Люси любила меня безоговорочно, и я не хотела подвести ни ее, ни Элая.

— О, Вот. — Джорджи встала и подошла к своему шкафчику. — Завтра я не смогу прийти на вечеринку Люси, так как застряну здесь.

Это был подарок на день рождения. Завтра Люси исполнится четыре года, и это был совсем другой уровень беспокойства. Мама уговорила меня отдать ее в детский сад. Я знала, что для нее это будет здорово, но это не уменьшало моего беспокойства. Мой ребенок был готов к дошкольному обучению, а я была совершенно не готова. Оставалась неделя до июня, и я постоянно думала о ее первом дне.

— Завтра, когда она будет открывать твой подарок, я сделаю фотографии, и пришлю их тебе, — сказала я, кладя подарок рядом со своей тарелкой.

— Спасибо. — Когда я подняла взгляд от тарелки, Джорджи пристально смотрела на меня. — Я буду скучать по тебе, дитя. Не забывай меня, слышишь?

От ее слов мне стало немного грустно. Одна часть моей жизни, та, что держала нас на плаву последние несколько лет, заканчивалась, но я была готова к тому, что ждет нас в будущем.

______

— Успокойся, Хэдли. — На следующий день мама погладила меня по спине, пока я боролась со слезами. — Ты старалась.