Раис провела рукой по тому месту, где ее коснулась Ева, и уставилась на нее.

– Прекрати и послушай свою напарницу, тебе полезно… Илария Деидда будет вашим офицером связи со спецкомандой. Они поставили меня во главе, а вице-квестор Гратталья был переведен сюда, чтобы курировать мобильное подразделение. Это дает представление о том, как сильно кто-то сверху хочет, чтобы эта история сразу закрылась.

– Отлично, – сказала Ева, прежде чем Мара успела открыть рот.

– Как Баррали?

– Он потрясен. То, что он был прав… он воспринял не как победу, а как ужасное поражение, – пояснила Кроче.

Фарми задумчиво кивнул.

– Помимо установления личности жертвы, он заметил какие-либо другие несоответствия с предыдущими убийствами?

– Побои. Дело в том, что жертву сильно избили, – вмешалась Раис. – В остальных случаях не было никаких признаков насилия, как будто девушки пошли туда по собственной воле, без возражений.

– Еще что-то?

– Баррали говорит, да, но не может сообразить что, – сказала Ева, не раскрывая информации про нейродегенеративное заболевание, поразившее Морено. Раис посмотрела на нее долгим взглядом, но ничего не сказала.

Фарчи нахмурился:

– Хорошо. Дайте ему немного прийти в себя, а затем возвращайтесь к работе. И если он вспомнит что-нибудь еще, немедленно дайте мне знать… Вы принесли весь материал?

Раис похлопала по кожаной сумке с бумагами.

– Хорошо.

Шеф почувствовал, как завибрировал его мобильный телефон, и проверил полученное сообщение.

– Ладно, мне нужно бежать. Вы приносите все Ниедду и остальным. Ну и последнее… Теории Морено, рассказы о масках и так далее. Откуда это? Каков был его источник?

– Несколько университетских профессоров. В частности, один антрополог, – ответила Мара.

– Хорошо. Идите, поговорите с ними и попробуйте понять, есть ли за этим что-то реальное.

– Ты говоришь о…

Под столом Ева пнула коллегу по голени, перебив ее на полуфразе.

– Отличная идея, – сказала она.

– Жду отчет в трех экземплярах. Один лично для меня, один для команды и один для судей, которых, кстати, трое вместе с нашим прокурором: двое других – Маццотта, расследовавшая исчезновение Долорес, и Яккароне из Кальяри. Мне нужно дать им что-то, чтобы они не дышали мне в затылок.

– Мы пойдем к ним сейчас же, – заверила Кроче.

Фарчи встал.

– Скажите остальным, чтобы они позвонили мне, как только Тромбетта закончит с телом.

Двое кивнули.

– Извините, если я был немного резок. Эта история меня уже с ума свела.

Женщины смотрели, как он быстро уходит, ссутулившись.

– Фарчи – хороший человек, но у него нет сил выдерживать такой стресс, – прокомментировала Раис. – Я ему не завидую, бедняга он.

– Это да.

– Почему ты не сказала ему о болезни Баррали? – грубо спросила Раис.

– Не знаю… Неподходящее время.

– Давай проясним одну вещь, Кроче. Если мы хотим попробовать работать вместе, никаких личных инициатив.

– Это не…

– Если ты хочешь придерживаться определенной линии поведения с начальством, свидетелями или кем-то еще, сначала мы договариваемся об этом. Потому что, если ты еще не поняла, это дело может стать для меня и тебя спасительным… Если что-то пойдет не так, а я уже чувствую запах жареного, как ты думаешь, кто будет первыми козлами отпущения, на которых упадут все шишки от высшего руководства?

– Мы, – признала Ева.

– Вот. И если я не знаю заранее, когда прикрывать твою задницу, то мы помогаем им, – кисло сказала Раис, вставая и направляясь в Институт судебной медицины, не дожидаясь Евы.

Женщины-полицейские проигнорировали размещенное объявление о переносе собеседований и экзаменов на следующую неделю и постучали. Раз, два. Ева уже собиралась сделать это снова, когда дверь распахнулась и сорокалетний профессор обругал ее, приняв за студентку:

– Читать не научились? Вы видели объявление?

– Видели. А теперь, может, вы взглянете? – сказала Мара, выходя из-за спины коллеги и показывая свое полицейское удостоверение.

Валерио Ноннис, профессор культурной антропологии, побледнел и пробормотал извинения.

– Мы – инспекторы Кроче и Раис из мобильного подразделения, – сухо продолжила Мара. – Предполагаю, вы знаете, почему мы здесь.

Ева оценила жесткую линию поведения напарницы. Было неочевидно, что она сработает, но с Ноннисом это сработало. Он испугался, превратившись в сырую глину в руках сыщиков.