— Пойди, воруют стройматериал, — поинтересовался Сергей у милиционера Синицына, — видишь, тут проходной двор…

— Да не без того… хотя по военному времени с этим строго, а вот раньше перли, дай дороги. Как правило, несуны — сами работяги, да и тащат помаленьку, на пропой, — Синицын отстраненно пожал плечами.

— Да уж, — крякнул Воронов, — рабочий класс выпить не дурак…

Тропку, начинавшуюся сразу за проломом в заборе, работники стройучастка, видимо проложили к отхожему месту.

— Ну и гадюшник, — зажав ноздри, возмутился Воронов. — Ха-ха-ха, культура… сопли в нос.

Невольно пристыженные местные командиры, натужно дыша, проглотили упрек.

— Федотыч, где спрятался, ау! — шутливо окликнул Сергей следователя.

— Да тут, рядом… — раздался голос из-за ветвистых кустов, и появился Акимов собственной персоной. — Товарищ капитан, будьте поосторожней, не вляпайтесь, тут живого места нет. Идите за мной, покойник лежит на полянке, — там чисто. Вот босота коммунальная… — самогонку и политуру здесь жрут, конспираторы хреновы, нашли место, чтобы начальство не видало… Кругом засрали территорию…

Перед ними открылась истоптанная до проплешин лужайка. На боку, поджав ноги под живот, лежал солдатик в застиранной гимнастерке и стоптанных кирзовых сапогах. К стволу худосочной березки прислонился старенький, обшмыганный велосипед. Сразу и не поймешь, — идиллическая картина: выпил человек, а теперь вольготно отдыхает. Но, увы, синюшные щеки и губы солдата указывали, что здесь — труп.

Вытирая замызганным платком пот со лба, следователь Акимов рассказал о том, что успел сделать. За такой промежуток времени, да и под протокол, конечно, самую малость. Первым делом произвели опознание. Боец Тэошник, разумеется, признал сослуживца. Обыскали содержимое карманов Пахряева — сущая безделица. Привлек внимание пустой дешевый кисет, догадка подтвердилась, — земля у тела и подход с дороги к полянке густо просыпан махоркой.

— Предусмотрительная сволочь, хотел розыскному псу нюх отбить, — влез в разговор лейтенант милиции. — Да не знает гад, что Джульба в линейном ученый кобель, — небось, и так унюхает.

Короче, больше ничего путного у Пахряева не обнаружили.

— Глухо, как в танке, — резюмировал Антипов. — Либо убийца выгреб все под чистую, либо солдат явился с пустыми карманами, не считая курева. В отношении умерщвления — расчетливый, профессиональный удар, редкий урка на такое способен. Что подтверждает ваше предположение, товарищ капитан, — тут замешан агент-нелегал. Орудие убийства, судя по ране, определенно финка, ну, или узкий нож.

— А велосипед? — поинтересовался Воронов.

— Да, что велик, лисапедку подняли, валялась рядышком. Думаю, дело обстояло так, Сергей Александрович, — Пахряев во время разговора с неизвестным держал велосипед за руль обоими руками. Потому толком и не сумел среагировать на замах с финкой. Закололи как неповоротливую свинью. Да и удар с левой стороны. Похоже, сходится… Пахряев правша, велосипед держал по правому боку.

— Ну, а что еще раскопали? — не отставал Воронов.

— Поверхностный осмотр места происшествия больше ничего не дал. Следы пребывания второго человека зачищены до основания. Повторяю, работал профессионал, — Акимов почесал затылок. — Ребята вокруг шукают, но пока не нашли ни одного мало-мальского свидетеля. Люди кругом как вымери. Считаю, товарищ капитан, лучше опрашивать работников стройучастка, бойца прикончили в рабочее время. Найдется такой, кто видел нечто любопытное… Но одному тут не справиться, сами понимаете, помощь нужна.

— Иван Ильич, давай уж подключайся.

— Задание понял, товарищ капитан, да в «линейке» только один дознаватель и остался, можно еще участкового припрягу, — попросил лейтенант Синицын.

— Добро, забирай Филишина.

Тут раздвинулись кусты, и на поляне появились два милиционера, давешний крепыш-оперативник и пожилой усач, державший на поводу здоровенного кобеля — немецкую овчарку зонарного серого-коричневого окраса (Воронов разбирался в кинологии). Пес умными глазами осмотрел присутствующих, и еле скульнул, уставясь на мертвеца.

— Приступайте, — велел Воронов.

Пожилой кинолог, что пошептал псу в поднятое торчком ухо, потом, как бы для присутствующих, скомандовал: «Джульбарс, след!», — и подвел к трупу.

Кобель принюхался, не наклоняя башки, прорычал, оскалив пасть, обнажая большие желтые клыки. Обошел вокруг тела солдата, поднял голову на кинолога, отрывисто подвыл пару раз, и сильно натянул поводок. Затем, опустив хвост, резко устремился по тропе к выходу на дорогу. Пес наращивал темп, старичок уже не поспевал за ним. Воронов и остальные тоже двинулись по тропе следом. Миновав заросли кустарника, вышли на проезжую дорогу, один конец которой вел к сортировочной горке, другой на магистральный большак. Поравнявшись с дорожным полотном, овчарка задержалась на месте, оглянулась назад, и вдруг стала делать круги. Кинолог тормознул пса, придержав за ошейник. Понятно — кобель потерял след. Джульбарс сел на задние лапы и преданно уставился на Воронова, сообразив, кто тут главный. Сергей подошел к розыскному псу, стараясь приветливым видом выразить свою признательность.

— Молодчага Джульба! — произнес капитан и по-дружески потрепал псину по холке.

Тот позволил себя тронуть чужому человеку и даже преданно тявкнул. Сергей прошелся туда и обратно по дороге, внимательно вглядываясь в проезжую часть. Потом громко объявил:

— Гаденыш думал скрыться, не выйдет! Судя по следам протектора — мотоцикл «Ленинград триста» или седьмой ижак. Люксусу тут неоткуда взяться, — к лейтенанту Спицину. — Правильно мыслю, милиция?

— Да, верно. Правда, наличествует один «ДКВ-Люксус-300», да и то, у железнодорожной милиции на балансе. Вдобавок сломан, поршня полетели…