Тот ничуть не изменился в лице.

— Ты вольна делать, что хочешь. Но помни, что стены приюта защищают тебя.

— Правда? — в моем голосе звучала надежда. — Я тут не узница?

Падре покачал головой.

— Нет. Бог всегда с тобой, он видит все, и он строг к своим дочерям и сыновьям, как к самому себе. Здесь ты под его защитой. Встань на путь и обрати свой лик к богу, он простит тебя. Пока у тебя есть время и возможность это сделать, будучи тут.

От его слов мои глаза наполнились слезами, но это были слезы благодарности, словно отец простил меня за провинность и теперь я могла идти гулять в сад со спокойной душой.

В этот момент я настолько преисполнилась благодарности, что мне захотелось сделать что-то доброе. Все-таки беседы со святым отцом очищали, освобождали мою душу от тяжести.

— Могу ли я помочь чем-то, падре? — спросила я.

Святой отец приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, как послышался плач. Мы резко повернули головы и увидели маленькую девочку лет десяти. Худенькая, в коричневом широком платье с длинными рукавами, синем переднике и в серых башмаках на голую ногу она забралась на один из топчанов и плакала, размазывая слезы по щекам. Ее белокурые волосы спутались и сбились в колчаны.

Через мгновение мы с падре были возле нее и я прижала девочку к себе, поглаживая ее по голове, пока та плакала. Я ни о чем не спрашивала, пока, наконец, рыдания не превратились во всхлипы, а всхлипы в беззвучные толчки, которые тоже вскоре умолкли.

Она отстранилась и посмотрела на меня.

— Вы моя мама? — спросила девочка, и в ее глазах я увидела надежду.

— Что? — я тут же стушевалась. У меня не было своих детей, да и водиться с ними я не умела — мое жесткое заиндевевшее сердце навсегда закрыло вход для любви к детям. — Нет, я не твоя мама, извини.

Девочка опустила низко голову, теребя передник. Я вопросительно глянула на падре. Святой отец сел по другую сторону от девочки и взял ее ладошку.

— Клотер, дитя мое, тебе выпала доля быть божьим ребенком. Чем больше ты будешь искать мать в человеческих женщинах, тем больше ты будешь отдаляться от бога. Ты понимаешь меня? — спросил он ласково.

Девочка ответила, не поднимая глаз.

— Но я хочу обнять маму. Настоящую. Живую.

Падре лишь вздохнул и пояснил мне:

— Мать Клотер погибла еще два года назад, с тех пор девочка живет у нас в приюте.

Мне стало безумно жаль ребенка и я еще раз обняла ее в порыве чувств, целуя в макушку.

— Хочешь, мы с тобой поиграем? — предложила я. Все-таки в моем сердце оставалась нехоженая тропка, и может быть девочке удасться пройти по ней?

Клотер подняла глаза и улыбнулась.

— Давай я покажу тебе поле с ромашками?

— Нет-нет, — покачал головой падре. — Это слишком далеко. Сейчас отлучаться от приюта нельзя. Милая, — настойчиво, но мягко произнес он. — Если сестра Жюстина не против, ты можешь с ней поиграть, но помни, что любовь в сердце лучше всего хранить лишь к господу богу, ведь Жюстина хочет вскоре покинуть стены приюта.

Падре многозначительно взглянул на меня и в его глазах я увидела вызов, или мне показалось?

— Это правда? — белокурая девочка вновь посмотрела на меня и сердце опять сжалось. — Ты хочешь уехать?

— Ну что ты, не сейчас. Я побуду еще с тобой, как можно дольше. Договорились?

Клотер кивнула и вскочила с топчана, протянув мне руку. Мы взялись и пошли наружу. Перед выходом из комнаты я оглянулась на падре. Святой отец смотрел ласково и с улыбкой. Кажется, впервые я увидела в его глазах настоящую благосклонность ко мне и настоящую эмоцию. Карие глаза лучились улыбкой, а вокруг собрались мелкие морщинки, которые осветили лицо преподобного теплотой и уютом.

— Давай-ка мы тебя сперва умоем и расчешем, — посетовала я, глядя игриво на Клотер. — У молодой девушки должно быть всегда чистое лицо и аккуратная прическа. Разве ты не знала об этом?

Клотер с предвкушением помотала отрицательно головой и потащила меня на задний двор, где стояли лохани с водой. На заднем дворе царил порядок — весь мусор был убран, а в правом углу собралась целая охапка бреньев. Рядом два мужика по очереди рубили топорами стволы, так, что только щепки летели, и складывали чурбаны один на другой. На нас они не обратили никакого внимания, и я принялась осторожно обтирать лицо Клотер.

Девочка стояла послушно, поглядывая на меня. Наконец, она сказала:

— Обычно у сестер нет на меня времени, много сил забирает сострадание, быт и молитвы. Зато Корби сделал мне деревянную куклу, я потом тебе покажу ее. У нее даже волосы есть — Августина сшила их из кусочков мешковины.

— Вот как! — улыбнулась я и оценила результат своей работы. Лицо у девчушки посветлело, а голубые глаза яркими блюдцами сверкали на свежевымытом лице. — Кажется, ты даже белее стала, — рассмеялась я и Клотер захихикала в ответ.