— Что такое? — строго спросила я, как вдруг поняла — по спине у меня сползает лепешка коровьего навоза.

— Невеста! Невеста! — завопил малец.

— Что здесь происходит? — Пьер подошел ко мне, пока я пыталась оттереть навоз с платья.

У него был довольно злой вид и в глазах плескалась ярость. Хоть мне стало жутко неприятно, но меньше всего я бы хотела, чтобы злобный мальчишка попал под раздачу.

— Пожалуйста, не ругайся на него. Он еще очень юн!

Но Пьер был взбешен.

— Иди сюда! — позвал он мальчика.

Тот, опустив голову, мелкими шажками подошел к своему хозяину. Я видела, как слезы капают с глаз юнца, и он размазывает их по своему грязному лицу.

— Вот так обращаешься с моими гостями? — Пьер опустил оплеуху пацану и тот взвыл, но с места не тронулся.

— Прочь с глаз моих! — заорал на него де Сад.

Мальчишка тут же скрылся внутри скотного двора.

— Всыпать пять плетей, — бросил маркиз дворецкому и тот, слегка поклонившись, пошел отдавать распоряжение.

— Не нужно, прошу! — взмолилась я и бросилась Пьеру в ноги. Не в моих правилах было обижать ребенка, да и я не могла допустить, чтобы его обидели по моей вине. Видимо, мои слезы все-таки подействовали на де Сада и он перевел, наконец, взгляд на меня.

— Я его предупреждал. Если он не остановится — будет изгнан и станет бродяжкой.

— Прошу, не бей его! — продолжала молить я, хватая де Сада за руки.

— Ладно-ладно, — наконец, смилостивился маркиз и зажмурил нос. — Только прошу, смени одежду.

Тут ко мне подбежали Аурелия с Белладонной и увели в покои, где сами помогли мне переодеться в чистое платье, еще краше прежнего.

Несмотря на этот неприятный инцидент, вечер продолжился и вскоре досадное недоразумение забылось. Было предложено пройти в бальный зал, где уже расположились музыканты. Началась музыка и мы принялись танцевать под звуки фортепиано, скрипки и виолончели. Белладонна и Этьен учили меня кадрилю, а я научила их нескольким смешным танцам своего времени.

На один из медленных танцев меня пригласил Пьер и мы принялись танцевать вальс котильон, который мне давался лучше всего.

Он держал мою руку вытянутой, а второй приобнимал за талию.

— Как тебе вечер, Жюстина? — спросил он ласково. — Все в порядке?

— Могло быть и лучше! Если бы не лепешка с навозом, — пошутила цинично я.

— Я все еще могу отдать распоряжение и выпороть непослушника, — серьезно сказал мой собеседник.

— Нет, я же попросила — не нужно этого делать, — я старалась придать голосу мягкость.

— Как скажешь! Но я хочу получить за это благодарность.

— В виде лепешки коровьего навоза?

— Ты сведешь меня с ума, Жюстина!

Мы миновали еще один круг, во время которого я старалась не отдавить ноги кавалера.

— В следующий раз поедем на охоту, тебе понравится! — предложил де Сад.

— Спасибо, но по лесу я уже наездилась. Могу ли я поехать завтра на ярмарку с Аурелией и Белладонной? Меня заверили, что ты добрейшей души человек и разрешишь познакомиться с городом, — я прищурила глаза.

— Иногда словам стоит верить! Не будь занудой. Я выделю тебе столько золота, сколько пожелаешь. Ведь от меня это тебе было и нужно? — улыбнулся он.

— Какой любезный обмен колкостями, — подытожила я.

Мы кружились в богатой помпезной обстановке, а я все еще думала, что чувствую к этому человеку. Он был невероятно красив и богат. Хорошо ли он ко мне относился? Безусловно — сейчас да, но что будет, когда мы останемся с ним наедине? Я чувствовала себя птицей в золотой клетке.

Обессиленные после танца, мы пили чай с вкусностями и болтали.

— Пьер, что же с Люкой Бурым? Его повесят на главной площади? — Этьен отхлебнул напиток и обратился к де Саду.

Я вздрогнула и расплескала чай на блюдце, что не укрылось от взгляда маркиза.

— Будет суд. Возможно, сначала он будет находиться в тюрьме Шатле, — спокойно пояснил де Сад.

Аурели воскликнула:

— Я слышала о ней. Это самая настоящая тюрьма смерти, в которой пытают людей.

Де Сад лишь пожал плечами:

— Это я постарался отправить его туда, — он тайком взглянул на меня, а я оцепенела.

Господи, почему этот человек был таким жестоким?

Тем временем Пьер продолжил: