Шрифт:
– Аделина, – прошептала я потрясенная.
Аделина встала на цыпочки и коснулась губами щеки Ригеля.
Глава 24. Пульсирующее созвездие
Рычание не признак злобы.
Рычат те, кто истекает кровью и не знает, как иначе скрыть свою боль.
– Я знаю, что это ты…
Аделина посмотрела на мою маленькую ручку, уцепившуюся за ее рубашку, и обернулась.
– Ты о чем? – спросила она в замешательстве.
– Ты приходишь ко мне. Знаю, это ты держишь меня за руку, когда она меня наказывает.
Ласково гладить меня по руке там в темноте могла только она. Аделина задумалась на секунду, а потом… поняла. Ее взгляд остановился на двери в подвал в торце коридора.
– А если она тебя увидит? – Я смотрела на нее со страхом в глазах. – Ты не боишься, что она тебя когда-нибудь заметит?
Лицо Аделины осветила милая улыбка.
– Не заметит.
Она взяла меня за руку, стараясь не задеть воспаленные кончики пальцев, и я ответила на ее рукопожатие со всей нежностью, которая трепетала во мне. Я прижалась к Аделине и завернулась в ее объятия, зарылась в ее мягкие волосы. Я безумно ее любила.
– Спасибо, – прошептала я со слезами в голосе, – спасибо тебе…
Аделина.
Сердце стучало в ушах. В голове судорожно пульсировали образы из прошлого: улыбающаяся, утешающая меня Аделина, ее голубые глаза и светло-русые волосы; Аделина, тихонько плачущая в тени плюща; Аделина, берущая на руки кого-то из детей; Аделина, заплетающая мне косички в саду Склепа, – счастливый момент, хозяйками которого были только мы одни.
Аделина стояла передо мной. Она поцеловала Ригеля.
Я увидела, как тот резко оттолкнул ее, а затем посмотрел на нее так, что она рассмеялась. В груди стало тесно, когда Ригель заметил меня и нахмурился. Я смотрела на него, еле сдерживая возглас, рвавшийся из груди.
В этот момент Аделина проследила за его взглядом и обернулась, все еще улыбаясь. И улыбка исчезла с ее губ. Я видела, как брови у нее медленно поползли вверх, словно она не верила своим глазам.
– Ника?.. – недоверчиво выдохнула она.
В следующий момент, словно озаренная внезапной догадкой, она посмотрела на дом позади меня. Затем повернулась к Ригелю, явно собираясь у него что-то спросить. Жаль, я не видела, что выражали ее глаза в этот момент.
– О! – Аделина снова взволнованно посмотрела на меня и повторила: – Ника…
– Ника! – послышался голос Анны.
Она подбежала очень встревоженная и накинула мне на плечи плед. А я все еще смотрела на Аделину широко открытыми глазами.
– Ника, у тебя жар! Тебе нельзя здесь стоять! Доктор сказал, что нужно лежать в постели!
Аделина с Анной мгновение смотрели друг на друга, а потом Анна обняла меня за плечи и повела в дом.
– Пойдем, – сказала она, легонько подталкивая, – а то еще больше простудишься…
Я послушно шагала к двери, кутаясь в плед, а потом обернулась.
– Аделина…
– Я зайду позже, – пообещала она, кивнув мне, – не волнуйся. Выздоравливай! Я на днях зайду тебя проведать. Обещаю!
Анна завела меня в дом, но я успела кивнуть в ответ. Я искала глаза Ригеля и с болью констатировала, что он на меня не смотрел.
– Ох, Ригель, – услышал он шепот, – что ты задумал?
Ригель не мог на нее смотреть. И без того подавленный, он с трудом выносил этот сочувственный тон.
На него смотрели ее глаза, они жгли его, словно головня, которая, он знал, никогда не остынет.
– Как ты здесь оказалась? – выпалил он, вымещая раздражение на девушке.
Аделина помедлила, прежде чем ответить.
– Думаешь, я забыла, какой послезавтра день? – ласково произнесла она, пытаясь смягчить его строгий тон, и опустила глаза. – Я слышала о Питере, – призналась она, – ко мне приходил полицейский и задавал вопросы о Маргарет. Сказал, что опрашивает воспитанников, которые жили в «Санникрике» до того, как ее уволили. Это от него я узнала, что ты уехал из Склепа. И теперь понимаю почему.
Повисла тишина, от которой веяло чувством вины и ошибками, которых столько, что пальцев не хватит сосчитать, и Ригель ощущал это сейчас как нечто неизбежное.
– Она знает?
– Знает что? – медленно переспросил он, но его ядовитая ярость разбилась о твердый взгляд, наполненный болезненной правдой.
Потому что Аделина знала. С самого начала знала. Аделина всегда смотрела на него с жадным интересом, а он, обреченный на вечную любовь, никогда не отвечал ей взаимностью. В Склепе она всегда провожала его взглядом, чтобы увидеть, как он смотрит на Нику.