Шрифт:
— Не вопрос!
— Ну вот мы и дома, Маша Горская, жена моя, — Иван помог ей снять шубку и сапожки. Подхватив ее на руки, отнес в спальню.
Машу пробивала мелкая дрожь. Она понимала, что должно между ними случиться, но переживала, что за целый день не смогла принять душ.
— Ванечка, я… я хотела бы в душ.
— Конечно, счастье мое. Я принесу тебе твой банный халат.
Иван вошел в душевую и остолбенел от такой красоты. Фигура Маши была идеальна. От неожиданности она попыталась прикрыть себя руками.
— Нет, нет, Машенька! Ты так прекрасна! Могу я с тобой вместе принять душ?
— Да, — тихо прошептала она, смущаясь и разглядывая тренированное тело Ивана.
Он обнял ее и услышал, как трепетно бьется ее сердечко.
— Ты мой воробушек! Не бойся! Я люблю тебя, Маша. Больше жизни своей люблю.
И Маша сама обвила его плечи руками и коснулась губами его губ, таких теплых и нежных.
Они стояли под струями воды и целовались. Его поцелуи обжигали лицо, шею, а руки прижимали ее все теснее. И вот уже она сама отвечает на его ласки.
Иван заворачивает ее в банное полотенце и несет в спальню, не переставая целовать.
Его поцелуи становятся все более настойчивыми и жаркими. И Маша уже не принадлежит себе. Она жаждет ласки. В глазах все плывет. Ее бросает в жар, затем в холод. И вновь обдает жаром. Голова кружится.
И вот он этот миг, которого она так боялась… Да, дискомфорт, болезненно, но терпимо. Ваня усилием воли с трудом сдерживает себя и дает ей возможность привыкнуть к тому, что изменилось в ней.
Но вот он вновь приникает губами к ее губам, крепче сжимает ее в объятиях, и Маша неожиданно расслабляется, улавливает и подчиняется заданному ритму любви, достигая самого пика вместе с Иваном…
Они долго лежали, не размыкая объятий. И Маша вдруг услышала, как Ваня прошептал, нежно ее целуя: «Моя и только моя на всю жизнь! Le mien et seulement le mien pour la vie!»
Потом они вместе мылись под душем и дурачились. Иван феном сушил золотисто-русые волосы Маши, зарываясь в них носом и зацеловывал ее.
И вновь любили друг друга. Новые ощущения, которые ей дарила любовь Ивана, заставляли ее отдавать всю себя без остатка и получать от этого удивительное наслаждение.
Иван был счастлив! Такого подарка судьбы он не ожидал. И теперь мысленно благодарил свою Бабли за то, что открыла ему глаза на Антонину-Марину. Хотя с ней о женитьбе он даже не помышлял.
Теперь-то он понимал, как права была его Лиз и что никакого офигенного секса с этой… «ударницей панели» не было. То, что он испытал от близости с Машей, не поддавалось никакому сравнению. Это была Любовь: настоящая, искренняя, чистая… А уж секс без резинок — это просто улет! Космос…
В какой-то момент ему показалось, что он слышит тихий смех бабули, но отбросил эту мысль. Нет, Лиз не могла до такого опуститься.
— Правильно думаешь, Ванечка. Я рада, что ты счастлив! Маша — это твоя судьба, твоя жизнь, твой воздух. Ее любовь безгранична. И я надеюсь, ты никогда не опустишься до грязной интрижки и обмана. Помнишь, как у Марка Твена? «Кого любят, того не обманывают». Запомни это!
— Ваня, успокойся, это не глюки! Это я. Ты же помнишь, мне всегда было интересно узнавать что-то новое. Вот я и научилась настраиваться на твою волну. И теперь даже на очень большом расстоянии чувствую твои тонкие вибрации и могу с тобой общаться, не появляясь.
Ты же сейчас благодарил меня, паршивец ты этакий, за то, что убедила тебя присмотреться к этой лже-Марине и избавиться от нее. Разве не так?!
— Именно так! Не отрицаю, моя вездесущая Элизабет! Но сейчас прости… у меня важные дела…
— Маша, я сделал нам чай с лимоном, апельсином и имбирем. Ты как на это смотришь?
— По-моему, ты куда-то не туда смотришь! — воскликнул он, проследив за взглядом ее широко открытых глаз.
— Черт, полотенце слетело с бедер, а я и не заметил!
— Маша, я правильно понял, что ты сейчас думаешь о том же, о чем и я? — не отрывая взгляда от нее, спросил просевшим голосом Иван.
Смущаясь, закусив нижнюю губу, она кивнула головой.
О чае они благополучно забыли…
Иван проснулся от упоительного аромата кофе и свежеиспеченных оладий. Натянув штаны, он отправился на кухню.
Остановился в дверях, любуясь женой. С заплетенной косой через плечо, в его футболке до колен, открывающей красивые стройные ножки, она была очаровательна.