— На Земле такой погоды нет? — осторожно спросил мужчина. Он пока не понимал, злится ли его гостья или уже успокоилась.

— У нас есть все. И такие бури тоже, только короткие. И собачий холод и невыносимая жара. Все, что пожелаешь.

— Больше не гневаешься?

— Нет, но управлять челноком не буду.

— Деваться-то некуда.

— Еще как есть куда. Мне уже все равно, кто меня с Глисады заберет. Лишь бы поскорее.

— Я бы так не радовался. Охотиться за тобой несомненно будут, но вот кому ты достанешься?

— Какая разница?

— Там где сто тысяч, там и миллион и два. Вдруг ты попадешь к очень жадным спасителям?

— Ты же сам говорил, что сто тысяч — огромные деньги.

— А два еще больше. Не хотелось бы, чтобы толпа жадных головорезов удерживала тебя непонятно где, в надежде обмануть сам Альянс. Некоторые из них глуповатые, могут и на такое пойти.

— Ты бы пошел?

— С хорошей командой? Как минимум подумал бы.

Алина разочарованно вздохнула, поправляя тряпки на теле:

— Больше никогда не полечу на Глисаду.

— Хорошее решение. А пока ты здесь, есть будешь?

— Такой дубак, что даже есть не хочется. Когда включатся твои машины?

— Через пару часов. Я принесу тебе еще вещей.

Кооно встал с кровати, прошел к дальней стене и сгреб в охапку свою подстилку. Вернее, кучу тряпок, которые служили ею. Все это добро, вперемешку с мелким песком, он бросил на кровать.

— Укрывайся.

— А сам будешь мерзнуть на земле?

— Я к холоду спокойнее отношусь. Не первый год в пустыне, привык.

— От них толку никакого, забери себе.

— Давай хотя бы из-за тепла не будем спорить.

Кооно сел на самый край кровати и осторожно накинул несколько тряпок на плечи девушки. Он понимал, что ветхие вещи никак не помогут согреться теплолюбивой землянке, но больше ничего в его пещере не было. А она, должно быть, привыкла спать на лиинских простынях и укрываться теплыми пледами, на подобие тех, что однажды видел в дорогом доме счастья, еще до знакомства с Ихи. В кроватях местных красавиц можно было забыть все печали, утопая в воздушной мягкости перин и приятных ароматов. А уж что они вытворяли — стыдно вслух говорить.

Пока здоровяк вспоминал чудесные времена своей молодости, его гостья мелко тряслась под грудой тряпок. Проклятые обогреватели! Словно в ответ на его мысли девушка приглушенно чихнула, содрогнувшись всем телом.

— Эй, ты что, заболеть решила?

— Все в порядке. — послышался не менее глухой голос и шмыганье носом.

— Да пусть все пропадет в песках! — Кооно осторожно лег рядом, прижимаясь к ледяному телу. Девушка в его объятиях напряглась каждой мышцей, но не решалась даже шелохнуться. — Не бойся, всего лишь согрею. Как включатся обогреватели сразу уйду.

Но напрягалась Алина не от объятий, а от медленно растекающегося по телу волнению. Первый за очень долгое время мужчина, который вызвал хоть какие-то чувства. Почему именно он? Два принца не смогли разбудить ни капли желания, а тут угрюмый здоровяк, да еще и с темным прошлым. Да еще и глисадинец!

Может из-за того, что эрлинцы были слишком напыщенные и самовлюбленные идиоты, а Кооно их полная противоположность? К тому же именно с ним она вынуждена коротать время в оторванной от мира пещере второй месяц. Привыкли друг к другу, притерлись. Здоровяк уже не кажется хмурым убийцей, а тощая агура вовсе и не рабыня. А может потому, что мысли о близости посещали обоих, но никто вслух не решился о них говорить?

— Слушай, если ты подумал, что я тебя соблазнить пытаюсь…

— Даже в мыслях не было, — перебил мужчина и горячее дыхание дрожью отозвалось по спине.

— Вот и хорошо, потому что не пыталась.

Кооно демонстративно отодвинулся на несколько сантиметров для подтверждения своих слов. О каких вообще соблазнениях говорит землянка? Может когда-то девушки и заглядывались на него (зачем вообще он об этом рассказывал, идиот?), но те времена давно прошли. Он просто отшельник, а она живет на Лиине, под защитой главы проклятого Альянса. Между ними пропасть размером с весь видимый космос.

***

Утром Алина проснулась в тепле и в одиночестве. Не самое плохое утро, если подумать. Обогреватели достаточно нагрели пещеру, Кооно, как и обещал, только согрел и тихонько ушел в свой угол, как только включились обогреваттели. Сейчас он вовсе сидел за столом и вертел в руках какую-то металлическую деталь.

— Завтрак с тебя, — безучастно произнес он, не отвлекаясь от работы.

— И тебе доброе утро. — прозевала девушка, нехотя вставая с кровати.

Снова глисадинские сопли на завтрак, обед и ужин. Вот бы яичницы сейчас, да ароматного кофе. Яйца и кофе где-то там, на Земле, а на Глисаде только проклятые сопли. Алина нехотя достала очередную порцию стандартного пайка и уже приготовилась было засунуть ее в духовку, как Кооно вдруг прошипел: