— Да, было дело, — призналась я, вспоминая, как Аня измалевала красками все обои и пришлось срочно исправлять ситуацию, пока Андрей не вернулся с работы. — Но это так, баловство.

— А по-моему, получилось просто потрясающе! — возразил Андрей и полез в телефон. — У меня и фотография где-то есть. Сейчас покажу!

— У тебя теперь айфон? — попыталась я привлечь внимание окружающих к другой теме, когда заметила в руках бывшего мужа знакомую модель — именно ее расхваливал Игорь на корпоративе.

— А… да, старый совсем зарядку перестал держать, пришлось поменять, — признался Андрей, не отрываясь от поиска нужной фотографии в галерее. — Вот, нашел! Оцените, какая красота!

Димка подмигнул мне, как всегда делал в детстве, когда видел мое смущение. Фыркнула и отсалютовала ему бокалом, словно говоря, что я уже не та малявка, которую можно было вогнать в краску по любому поводу.

— Очень здорово!

— Действительно, смотрится замечательно, — согласилась с будущей невесткой тетя Альбина — женщина не столь эффектная, как моя мама, но зато, в отличие от старшей сестры, обладающая редкой душевной теплотой. — Жанна, взгляни. Сразу чувствуется: твоя кровь.

— Мило, — проронила мама, скользнув взглядом по экрану айфона.

О да, я помню это слово. Оно произносилось всякий раз, когда я показывала маме альбом со школьными рисунками. Разумеется, еще до того, как я начала их прятать, лишь бы не слышать очередное мамино «мило».

— Вы, наверное, тоже художница? — спросила у меня Катенька, простодушно похлопав ресницами.

У мамы отчетливо дернулся глаз: то ли от ненавистного слова «художница», то ли от дерзкого предположения, поставившего меня в один ряд с людьми искусства.

— Нет, Катя, я психолог, — мягко ответила я, обнимая Анюту, которая под шумок переползла ко мне на колени и уже успела слямзить одну из моих икорных корзиночек. — А вы чем занимаетесь?

— Я в этом году университет оканчиваю, — скромно призналась девушка. — Факультет романо-германской филологии.

— И что дальше? — поинтересовалась мама, окинув будущую родственницу цепким взглядом. — Планируешь после свадьбы сидеть дома или пойдешь работать?

— Катенька уже подрабатывает внештатным переводчиком в издательстве, — поспешил сообщить Дима, беря свою пассию за руку в знак поддержки.

— Помолчи, племянник. У твоей Катеньки у самой есть язык, и, подозреваю, она, как филолог, умеет им пользоваться. — Одернув Димку, мама выжидающе уставилась на его невесту, явно не привыкшую к такому пристальному вниманию. — Так что, Катерина, поделишься с нами своими планами?

— Я… собираюсь писать диссертацию… — Мама поощрительно покивала, и девушка, слегка прочистив горло, уже чуть более спокойным тоном принялась делиться мечтами об аспирантуре и дальнейшей работе над художественными переводами.

Я невольно подумала о своей диссертации — отчасти она написана, чтобы было что предъявить вождю семьи. Погрузившись в воспоминания и вполуха слушая Катеньку, я перевела взгляд на Анюту, которая, соскочив с моих колен, рылась в розовом рюкзачке. Вот уж кто растет, не зная высоких требований и стандартов: ее отец счастлив просто от того, что она родилась.

— Жанна Эдуардовна, позвольте и нам вас поздравить, — взял слово Андрей, когда допрос жутко перенервничавшей Катеньки подошел к концу и все вновь вспомнили о причине сегодняшнего застолья. — Признаюсь, выбор подарка для человека безупречного вкуса — занятие непростое. Но я очень надеюсь…

— Мы тебе вазу дарим, бабулечка! — прервала отцовское предисловие Анюта, что-то выудив из рюкзака и вернувшись к столу. — Дорогущая — просто жуть! Это так папа сказал.

— Анна!

Все дружно засмеялись, наблюдая за тем, как Андрей закатил глаза и издал обреченный стон. Хранить секреты в условиях, когда рядом с тобой живет маленький диктофончик, — задача, непосильная даже для крайне осторожного человека.

Ваза, к слову, была очень красивая: ее разноцветные, будто карамельные полоски переливались в свете люстры, напоминая застывшую радугу. Мама благосклонно приняла подношение и даже восхитилась тем, как итальянские мастера сплавили красные и желтые, синие и зеленые кусочки стекла в один уникальный узор.

— А это от меня! — объявила Анюта, с трудом дождавшись, когда дорогой подарок с почетом водрузят на полку искусственного камина, и протянула самодельную открытку, за которой бегала к рюкзаку. — Смотри, что я тебе нарисовала! Тут море, тут пляж с песочком. Вот это я, это папа, это Мара. И ты, бабуль, вот здесь, лежишь под зонтиком. Мы с папой всех с собой взяли на отдых!

Пока Аня объясняла концепцию самодельной открытки, увлеченно тыча в нее маленьким пальчиком, я поймала на себе растерянный взгляд Катеньки. Что ж, ее можно понять: сложные перипетии наших семейных отношений остаются загадкой для большинства посторонних людей.