Звонок. Он о звонке. Я отправила в рот кусок мяса, одновременно испытывая облегчение от того, что Андрею ничего неизвестно о Горном и его компании, и досаду от необходимости объясниться. Воспоминания о моих ночных эскападах и мамином выговоре не добавили настроения. Что ж, сама виновата.

— Понимаешь, я ночевала у Веры, и мы немного выпили…

— Ты пьешь, когда тебе плохо, я же знаю. Поэтому и переживал, что у тебя стряслось. — Андрей встал, чтобы поставить грязную посуду в раковину. — Спасибо, все очень вкусно.

— На здоровье.

— Почему трубку не брала потом?

Р-р-р-р! Да что ж ты такой непонятливый!

— Сначала голова болела, потом закрутилась, потом стыдно стало, потом разозлилась за то, что ты маму на меня натравил, — честно призналась я и отодвинула от себя почти полную тарелку: аппетита как не было, так и нет.

— Я волновался.

— Да, знаю. — Я провела ладонью по лицу, будто пытаясь смахнуть усталость. — Спасибо тебе за это. Если вдруг скоропостижно скончаюсь, Люцик с Рюком даже не успеют обглодать мой труп.

— Том!

— Извини, не сдержалась. — Вздохнула, напомнив себе, что Андрей никогда не был поклонником черного юмора. — Я ценю твою заботу, правда. Но у меня все хорошо, не переживай.

Я встала из-за стола и двинулась в сторону спальни, на ходу расстегивая верхние пуговички блузки и всем своим видом показывая, что устала после работы и хочу отдохнуть.

— Не похоже. — Андрей последовал за мной, видимо собираясь докопаться до правды. — Твое состояние как-то связано с мужчиной? С Константином?

Ладно, про непонятливого беру свои слова обратно. Очень даже понятливый.

— А что? — Я остановилась и, выпустив из рук петельки блузки, резко развернулась. — Ревнуешь?

— Беспокоюсь, — ответил бывший муж, стараясь смотреть мне в глаза, а не на оголенные ключицы. — Константин не тот человек, которому я могу доверять.

— Почему?

Андрей замялся, потер шею, явно раздосадованный поднятой темой, но все же ответил:

— Наша компания здорово подставила его руководство. Придурки из управления предоставили непроверенный материал, те его опубликовали, ну и…

— А тебя, как всегда, назначили козлом отпущения, — уточнила я, вполне понимая неприязнь журналиста, которому вся эта история наверняка подмочила репутацию. — И, по-твоему, Константин оказывает мне знаки внимания из мести? Только для того, чтобы позлить тебя?

— Ну…

— Я так поняла, был большой скандал. Помнишь точный день?

— Эмм, в конце сентября, а что? — Поймав мой требовательный взгляд, Андрей задумался и, немного помолчав, уточнил: — Двадцать второе сентября, если тебе это так важно.

Я схватила телефон и, открыв мессенджер, принялась с бешеной скоростью отматывать сообщения под иконкой гепарда. Буквы мелькали перед глазами, сливаясь в неразличимые пятна, пока я не добралась до начала нашей переписки. Девятнадцатое сентября.

— Двадцать второе? Не девятнадцатое? — уточнила я у бывшего мужа, смотревшего на меня с откровенным недоумением. — Уверен?

— Да, уверен, это среда была. Том, все нормально?

Ничего не ответив, я пролистала переписку чуть ниже, добравшись до нужной даты. Оу, это тот день, когда я решила порадовать своего хищника виртуальным минетом прямо в кофейне. Константин тогда сидел рядом, это точно. Он еще странно занервничал и, опрокинув стул, умчался в уборную за секунду до кульминационной сцены. Неужели из-за новостей по работе? Вполне возможно.

— Том?

— Нормально все, — буркнула я, погасив экран, — просто устала.

— Извини, я совсем засиделся. — Андрей выдавил из себя кривую улыбку. — Проводишь?

Вместо ответа я подошла к двери и сняла с вешалки его куртку, глядя, как он обувается. Прежде чем одеться, Андрей украдкой зевнул в кулак, и я подумала, что далеко не каждый мужчина вот так примчится ко мне, несмотря на недавний перелет, усталость и маленького ребенка на шее. Наверное, только один на такое и способен.

— Андрей, я красивая? — сам собой вылетел вопрос, когда бывший муж уже открыл дверь. — Как думаешь, я еще могу кому-то понравиться? По-настоящему?

Он застыл, не сразу найдясь с ответом. Посмотрел на меня удивленно, и я мысленно дала себе затрещину за дурацкую слабость, так не вовремя проявившуюся рядом с неравнодушным ко мне мужчиной.

— Ты же знаешь, что всегда будешь для меня самой красивой, — сказал Андрей после затянувшегося молчания. — По-настоящему.

Он прижал меня к себе и погладил по голове. Так нежно и бережно, что в уголках глаз неожиданно защипало, и я украдкой надавила на переносицу, чтобы окончательно не раскиснуть.