Впервые мое лицо перекашивается, и я издаю рычание. Марк этого не замечает, но Адди – видит. Во всяком случае, мой гнев немного расслабляет ее. Понимание того, что мне не нравится эта ситуация, наверняка приносит ей какое-то утешение, в отличие от мыслей, что я намеренно вовлекаю ее во что-то опасное.

Адди качает головой, аккуратно закрывает ноутбук и убирает его в футляр возле нее.

– Прошу, не стесняйтесь, – говорит она, в ее голосе дрожит единственная нотка.

Я сажусь рядом с ней и обхватываю рукой ее напряженные плечи, надеясь, что мое присутствие принесет ей хоть какое-то подобие безопасности и комфорта.

– Пожалуйста, расскажите мне, как вы, две влюбленные птички, познакомились, – спрашивает Марк, устраиваясь на своем новом месте. Он машет официанту, чтобы тот принес еще один бокал, и я внутренне стону.

– На презентации книги, – отвечаю я. – Там подписывал книги просто потрясающий автор. Я увидел ее и мгновенно влюбился. После этого я разыскал ее, пригласил на свидание, и все остальное осталось в прошлом.

Она улыбается, но не глазами.

– Да, он оказался настойчивым, – соглашается она с неловким смешком.

– Очаровательно! – отзывается Марк, а его взгляд мечется между нами. Его телефон вибрирует, и когда он достает его из кармана, его лицо меняется.

Прочистив горло, он смотрит на нас с озорной ухмылкой.

– Если вы не возражаете, я отойду в туалет и отвечу на звонок. Адди, пожалуйста, закажи себе еще одну «маргариту». За мой счет.

Марк поднимается и, не оглядываясь, уходит неровной от большого количества выпитого алкоголя походкой, его взгляд устремлен в телефон.

Адди сразу же бросается судорожно собирать свои вещи в сумку дрожащими руками.

– Если ты думаешь, что уходишь, ты жестоко ошибаешься.

Она замирает, оглядывается на меня, а затем продолжает. Сохраняя спокойствие и плавность движений, чтобы не вызвать опасений у посторонних, я скольжу рукой к ее шее.

Она снова замирает, ощутив мое прикосновение, а затем хнычет, когда я крепко стискиваю ее.

– Посмотри на меня. Сейчас же.

Ее глаза на мгновение зажмуриваются, а затем открываются, и эти красивые карамельные глаза встречаются с моими. Они полны страха, и я почти удивлен.

В темноте она оживает огнем. Как будто ее пламя питает сама ночь, а не кислород. А при свете дня она робкая и испуганная. Она становится своим прозвищем – кроткой маленькой мышкой.

– Если ты никогда раньше не воспринимала меня всерьез, то сделай это сейчас, Аделин. – ее глаза расширяются от суровости моего тона, – ты останешься здесь, как хорошая девочка, и будешь подыгрывать мне, пока я не смогу убедить Марка уйти. Тогда и только тогда ты сможешь собрать свое дерьмо и отправиться домой. Ты поняла?

Вот оно.

Огонь в ее глазах разгорается.

– Ладно. Скажи мне хотя бы, что тут, мать твою, происходит, Зейд. Или Зак. Или как тебя там зовут? Знаешь, плевать. Я не знаю, в какую игру ты играешь, но ты должен перестать меня втягивать в это.

Я наклоняюсь вперед и бросаю на нее предупреждающий взгляд. Она закрывает рот, но пламя не утихает.

– Я. Пытался, – выдавливаю я. – Я постараюсь уехать с Марком, как только смогу, но до тех пор делай то, что я скажу, мать твою. Мы очень любим друг друга, и ты – моя заботливая маленькая подружка. Это все, что тебе сейчас нужно знать.

Ее глаза постепенно увеличиваются, пока она не смотрит на меня так, будто я сошел с ума. Она не понимает, что я действительно лишился рассудка, когда увидел ее, и что я до сих пор не могу его вернуть.

– Что такое, Зейд? – тихо спрашивает она. – Марк опасен? Почему ты врешь ему?

Я вздыхаю.

– Да, – соглашаюсь я. – Он опасен, и он положил на тебя глаз.

Прежде чем она успевает задать мне еще один вопрос, возвращается Марк, на его раскрасневшемся лице сияет веселая улыбка.

– Никакой выпивки? – спрашивает он, разводя руками над столом.

– Моя вина. Я немного увлекся приветственным поцелуем, – вру я, улыбаясь слащавой улыбкой. Мысль о том, что я целуюсь со своей девушкой на публике, явно возбуждает его, судя по его вспыхнувшим глазам, но он достаточно хорошо маскирует это добродушным смехом.

Адди закашливается, сильно пихает меня локтем в бок и смущенно улыбается.

– Над чем ты работала, Аделин, дорогая? – спрашивает Марк, откидываясь в кресле и делая большой глоток своего бурбона.