Она вздыхает, готовясь к тому, что скажет дальше.

– Ты уже натравил на мою задницу опасных парней, так что это будет еще один, верно? Я пойду с тобой в этот раз. Я добуду нужную мне информацию, а ты получишь все, что тебе нужно от него.

Я не говорил ей, что мне от него что-то нужно, но полагаю, она чувствует, что я общаюсь с этим человеком не просто так.

– После этого мы можем притвориться, что расстались. Ты можешь действительно убраться из моей жизни, пока занимаешься всем этим, и, может быть, прихватишь с собой Макса и остальных, и на этом все закончится.

Я вскидываю бровь, и ее глаза улавливают это движение.

Все не так просто, когда речь идет об изнанке общества. Когда ты имеешь дело с очень злыми людьми, ты не можешь просто так взять и выйти. Марк положил глаз на Адди, осознает она это или нет. И если мы «расстанемся» – чего никогда, черт подери, не случится – она станет для него дичью.

Вместо того чтобы сказать все это вслух, я просто киваю.

– Ты пойдешь со мной только один раз. Ты будешь в безопасности и под защитой. И после этого я обещаю, что Марк больше никогда тебя не увидит.

Потому что я собираюсь убить его.

Мне просто нужно продержаться еще немного, пока я не соберу всю необходимую информацию.

– А остальное? – напирает она, сужая глаза.

– Если ты ждешь, что я скажу, что мы расстанемся, то ты заблуждаешься в этом больше, чем заблуждаешься касательно меня. Мы с тобой никогда не расстанемся. Но могу заверить тебя, что Макс больше не будет проблемой. Мы с ним мило поболтали, и он обещал быть хорошим мальчиком.

Ее глаза округляются.

– Ты угрожал ему?

– Ну, а что еще мне оставалось делать, детка? Попросить его по-хорошему и сказать «пожалуйста»?

Ее губы кривятся.

– Ты, наверное, только еще больше его разозлил.

– Если у него чудесным образом появится пара, которая будет больше, чем шарики для пинг-понга, которые он носит между ног, и он попытается обидеть тебя, о нем позаботятся.

Она морщит нос, и я не думаю, что она захочет спросить, откуда я знаю, какого размера его шарики. Я бы не хотел снова переживать этот кошмар.

– Позаботятся как? Ты собираешься убить и его?

– Разумеется. И тоже медленно. Начну с того, что перережу ему ахиллесову пяту, чтобы он не смог убежать, а потом…

– Это безумие, ты отправишься в тюрьму, – вклинивается она, с отвращением скривив губы. – Вообще-то, я надеюсь, что ты попадешь в тюрьму и тебя приговорят к смерти.

Она с рычанием разворачивается, но не успевает сделать и шага, как моя рука резко взлетает, перехватывая ее руку и разворачивая ее тело в обратную сторону, прямо мне в грудь.

Адди шумно вдыхает, ее глаза распахиваются, когда я одной рукой беру ее за шею, а другой хватаю за восхитительную попку, прижимая ее к своему телу.

– Будешь моей последней трапезой, детка?

Ее рот приоткрывается, а дыхание сбивается. Эти светло-карие глаза широко раскрыты и пылают от эмоций: шока, трепета.

И желания.

Я наклоняюсь ближе, мой рот всего в каком-то сантиметре от ее рта.

– На вкус ты как рай. Я мог бы пировать этой сладкой маленькой киской часами и все равно умер бы голодным. Это будет самое близкое приближение к Богу до того, как они введут мне инъекцию, согласна?

Она теряет дар речи, и я пользуюсь этим и ловлю эти сладкие губы своими. Она напрягается под моим напором, но не отстраняется. На моем языке расцветает фруктовый вкус ее «маргариты», и я не могу удержаться от стона.

– На вкус ты как гребаная нирвана, – хриплю я, прежде чем втянуть ее нижнюю губу в себя. На свободу вырывается ее слабый стон, и этого достаточно, чтобы свести меня с ума от голода. Я жаден, и только глубины ее тела смогут накормить этого монстра.

Руки Адди сжимают мою толстовку, пока я поглощаю ее. Рука, обхватывающая ее пухлую попку, скользит ниже, пока мои пальцы не касаются ее обтянутой джинсами киски. Подхватив ее сзади, я поднимаю ее выше, вдавливая в нее свой твердый член.

Ее следующий стон не сдерживается, он звучит громко и отчетливо, вибрируя на моем языке.

– Мамочка, они занимаются сексом? – разрывает пелену похоти громкий голос маленькой девочки.

Адди резко дергается и отшатывается от меня, натыкаясь на машину.

– Пенни, ну-ка в машину, – кричит откуда-то сзади меня ее мать.

Округлившиеся глаза Адди скользят поверх моего плеча, и то, что она видит, заставляет ее покраснеть. Она тяжело дышит и вся пылает от смущения и желания.