Марген благодушно развел руками, но в его черных глазах я видела только похоть и злобу.

– Вы ведь не захотите оказаться в грязной, сырой и вонючей темнице с крысами, клопами и тараканами за то, что не выполнили порученное дело? Вы не пожелаете быть опозоренной на весь белый свет оттого, что провалили задание? Я уверен, вы согласитесь на мое предложение, причем гораздо раньше, чем вы думаете. Я никогда не ошибаюсь.

– Но в этот раз вы точно ошиблись, – мой голос подрагивал, но я старалась говорить уверенно. – Завтра капитан Эдвин пришлет мне команду новых работников, и вместе с ними я успешно проведу реконструкцию. Капитан Эдвин служит при дворце и тоже имеет право решать такие задачи.

– О, капитан Эдвин! – непонятно протянул Марген и отвратительно рассмеялся. – Молодой хлыщ, горячий красавчик, буйный вояка! Смешной мальчишка!

– Он вовсе не мальчишка! – запальчиво выкрикнула я и прикусила язык.

Господин Марген поднялся с высокого стула, приблизился ко мне, и я нащупала рукой пресс-папье. Но он вдруг отошел к окну и злобно выкрикнул:

– Вот она – ваша нравственность, госпожа архитекторша! Вот она – ваша честь замужней дамы! Вчера вы посмели отказать мне там, в дворцовом саду. Но уже на следующий день, позабыв по все принципы и устои, полезли в объятья совершенно незнакомого вам юноши! И где же ваша хваленая стойкость? Где ваша совесть, в конце концов?

– Не вам рассуждать о моей совести и чести. Посмотрите лучше на себя, – уронила я.

– На себя я смотрю в зеркало каждый день. Я хочу посмотреть в ваши чистые голубые глаза. И вы строили из себя обиженную невинность! Это просто смешно!

Я промолчала. В обидных, отвратительных словах господина Маргена все-таки мелькнуло зерно истины. Я действительно почти не знаю Эдвина. И я правда поступилась всеми принципами, когда бросилась целоваться с ним в одном из залов дворца – там, возле мозаичной картины с девушкой, которая так походит на меня.

Марген уловил мою неуверенность и, немного успокоившись, ехидно произнес:

– Зря вы, конечно, поддались этой слабости. Я еще не раз припомню вам это, когда вы будете моей женщиной. Вы за это непременно по всей строгости ответите. А вы будете моей, не сомневайтесь!

– Нет! Перестаньте говорить это! Нет!

– Я сказал, будете! – голос Маргена стал жестким. – Не сейчас, так потом! И уберите вашу милую ручку с пресс-папье! Оно слишком тяжелое. Вы скорее уроните его себе на ногу, чем сможете меня ударить.

Переведя дух, Марген заговорил:

– Я встречался сегодня с господином Эдвином, с этим возмутительно нахальным мальчишкой. Он лепетал что-то о дуэли и даже посмел бросить мне перчатку. Забавный тип.

– И вы, конечно, отказались? – спросила я, мечтая, чтобы он ответил: «Естественно, отказался! Еще этого мне не хватало – рисковать жизнью ради глупой безнравственной блондинки!»

Но он с усмешкой произнес:

– Разумеется, дуэль будет. Завтра с утра мы стреляемся на другом берегу Хрустального озера. Это далеко отсюда и вы, к сожалению, не увидите, как я размозжу его глупую молодую голову. Я очень давно об этом мечтаю, и бесконечно рад, что мне представился такой превосходный случай. Господин Эдвин, конечно, отважный вояка. Но я – отличный стрелок. Что ж, он сам захотел погибнуть во цвете лет по прихоти одной приезжей дамочки.

– Нет, вы не убьете его… – беспомощно шевельнула губами я. У меня заледенели не только руки, но и губы, и очень трудно стало выговаривать слова.

– Нет, я непременно его убью, – возразил господин Марген. – Даже не сомневайтесь в этом. Жаль, что сейчас не старые времена, а то я еще и принес бы вам его голову на серебряном блюде.

Марген с наслаждением посмотрел, как я вздрогнула, как задрожали мои пальцы – я выронила карандаш, и он с грохотом покатился по паркету.

– Одним словом, работайте, Злата, – насмешливо проговорил Марген, подходя к двери. – Не стоит меня бояться – я же сказал, что не трону вас до тех пор, пока вы сами ко мне не придете. А вы придете. Что касается господина Эдвина, то я предлагаю поскорее забыть о нем. Завтра я прикончу его и одной проблемой станет меньше. Кстати…

Марген вдруг обернулся и внимательно посмотрел в мое лицо. Можно представить, каким оно было бледным.

– Кстати, а знаете ли вы, с кем вы спутались? Знаете ли, из-за кого так трясетесь? Нет? Так я вам скажу. Господин Эдвин… – Марген сделал внушительную паузу и продолжил. – Господин Эдвин – любимый фаворит королевы Мары. Вы взрослая девочка и наверняка понимаете, кто такой – фаворит. Это любовник. Он любовник Ее величества! Именно поэтому вчера вечером она вызвала его в свой дворец. Наверное, сладкими были их утехи, а, девочка? Как, господин Эдвин забыл вам об этом сказать? Ай-яй-яй, какой забывчивый мальчик! – Марген ернически покачал головой. – Ну ничего, завтра я снесу ему его беспамятную голову. Всего доброго, госпожа Злата. Хорошего дня.

Марген ушел, и мне показалось, что это на мою голову обрушили тяжелое мраморное пресс-папье. У меня зазвенело в ушах, налилась свинцовой тяжестью голова, заныли разом руки и ноги. Я не находила себе места, ходила из одного угла просторного рабочего зала в другой, то открывала то закрывала окно – мне не хватало воздуха.

Я не могла больше думать ни об аттиках, ни о портиках, ни о лепнине, ни о том, как я обустрою во дворце зимний сад. Все мои путаные мысли были только об Эдвине. Неужели то, что сказал Марген, – правда, и Эдвин действительно – любовник королевы? Как это противно, как тошно об этом думать!