— Труднее сосредоточиться на одной лапше, чем на целой куче.

Она идет на убой и умудряется зажать пару кусочков между палочками. Когда она наклоняется, чтобы переложить еду в рот, все это выскальзывает, в результате чего бульон брызгает ей в лицо.

Вместо того, чтобы разозлиться и сдаться, она смеется, вытирает лицо и пытается снова.

Наблюдая, как она учится чему-то новому, я понимаю, что чем больше времени я провожу с ней, тем сложнее будет от нее уйти.

Невозможно удержать эту женщину, если каждая мелочь, которую она делает, так чертовски совершенна.

Покончив с ужином, мы переходим в гостиную. Камилла наливает мне виски, а затем садится в кресло и берет пакет с крендельками.

Пока мы смотрим фильм, приходит сообщение от Мориса, и я быстро проверяю его.

Морис: в Святом Монархе не смогли отследить частичное изображение. Это тупик.

Блять.

_______________________________

Последние три недели прошли без особых происшествий, а поскольку Камилла большую часть времени проводила дома, вынужденная близость сделала почти невозможным держать под контролем мое растущее влечение к ней.

Под контролем, ага. Это, блять, превращается в хаос.

Самое дерьмовое, что я начинаю привыкать к ее присутствию. Я ловлю себя на том, что прислушиваюсь к ее шагам; жду, когда она проснется или выйдет из душа. Любое взаимодействие с ней приводит меня в восторг.

Камилла должна посетить модное мероприятие, и, признаться, я скучаю по тому, чтобы быть с ней дома, а не среди всех этих людей, готовых тратить деньги на так называемую одежду, в которой никто не будет застигнут врасплох.

На ней потрясающее платье, демонстрирующее каждый сексуальный изгиб ее тела, но каждый раз, когда мимо нас проходит модель, Камилла теребит свой наряд.

У меня начинает складываться ощущение, что она стесняется, и мне это ни капельки не нравится.

Она издает стон, а затем шепчет:

— Ну как же мне повезло.

— Что?

Она мне не отвечает, и я слежу за ее взглядом.

Господи.

На Джульетте то же платье, что и на Камилле. Предположу, что для светской львицы это не очень хорошо.

Когда Джульетта добирается до нас, камеры начинают мигать как сумасшедшие, а это значит, что завтра эти две женщины будут на первых полосах газет.

Не в силах остановиться, я кладу руку на поясницу Камиллы, чтобы хоть как-то поддержать ее.

— Дорогая, какая катастрофа, — говорит Джульетта, ее губы опущены. Она окидывает взглядом тело Камиллы, затем спрашивает: — Зачем ты надела это платье? Оно не подходит твоим изгибам тела.

Моя бровь приподнимается, и гнев переполняет мою грудь.

Камилла поднимает подбородок и, улыбаясь Джульетте, отвечает:

— Ты выглядишь прекрасно, как всегда. Мне нужно сделать обход, так что прошу меня извинить.

Когда мы уходим, Камилла бормочет себе под нос:

— По крайней мере, у меня есть задница, и я не похожа на насекомое-палочника.

— Тебе следовало сказать это ей в лицо, — замечаю я, оглядывая окрестности.

Показ мод проходит на открытом воздухе, что усложняет мою работу больше, чем обычно.

— Я не опущусь до ее уровня, — ворчит она, затем проверяет время на своем телефоне. — Пятнадцать минут, и мы уйдем отсюда.

— Понял.

Мой взгляд натыкается на знакомое лицо, и каждый мускул в моем теле напрягается. Джедрик Руснак. Наемный убийца и второй лучший ассасин.

Мы годами играли в кошки-мышки, и единственная причина, по которой я его не убил, — это то, что я не хотел тратить пули впустую.

До сегодняшнего дня меня это не беспокоило, но теперь, когда рядом со мной Камилла, это меняет всю игру.

Господи, мать твою.

Инстинктивно я беру Камиллу за руку, одновременно завожу свободную руку за спину и сжимаю рукоятку пистолета.

— Мы должны уйти прямо сейчас, — рычу я.

Камилла оглядывается вокруг, пока я тащу ее к выходу.

— Что случилось?

— Просто иди, — приказываю я, не сводя глаз с Руснака. — Быстрее.

— Макс, — хнычет она, страх сковывает ее голос. Этот звук проникает мне в сердце.

Руснак начинает идти, держась за нами, что означает, что мы встретимся у выхода.

Блять. Добром это не кончится.

Я бросаю на него предупреждающий взгляд, медленно качая головой.