Эмоционально негодующее возбуждение Афы моментально переросло в сексуальное, и она с такой страстью помирилась, что у Димы «крышу снесло» от ощущений, переполняющих сознание. Они рычали и визжали, словно дикие обезьяны, а не одомашненные, то есть не проживающие в отдельно взятой земляной квартире.

Примирение вышло классическим, по разумению Димы, и в высшей степени качественным. Но вынырнувшая, как чёрт из табакерки, Джи, непонятно, когда успевшая по-турецки устроиться сбоку от парочки, его в этом не поддержала.

– Дебил, ты чем занимаешься? – устало поинтересовалась она, притом всем видом показывая, что усталость эта была не физическая, а моральная, потому что уже заколебалась объяснять тупому воспитаннику прописные истины.

«Не видишь? Мирюсь», – так же утомлённо, но от усталости физической, мысленно ответил ученик, валяясь на спине и затащив на себя обмякшую и уже прикорнувшую на его груди самку.

– Примирение – дело хорошее, только делать его вот так нельзя. Моральные раны, нанесённые партнёрше, сексом НЕ ЛЕЧАТСЯ. Подобная процедура не только не способствует их заживлению, а наоборот. Глупо верить, что междоусобицу между мужем и женой сможет примирить совместная постель. Она рождает в её душе лишь стену отчуждения.

«А я-то тут при чём? – непонимающе подумал Дима. – Я виноват, что эти дуры меркантильные позарились на меня?»

– А ты подумай. Чем можно ранить женскую душу?

Дима ничего не смог придумать и просто с неким раздражением буркнул носовое «хм», добавив про себя: «Да хоть чем».

– Правильно, – тут же расплылась в довольной улыбке Джи. – Женщину можно ранить словом, поступком, нечистым телом. А можно, наоборот, ранить, что-то не сказав, не сделав и вообще поведя себя так, как она это не санкционировала.

«Кто бы сомневался, – презрительно хмыкнул Дима. – Как всегда. Ни так сидишь, ни так свистишь. Сама придумала, сама обиделась».

– А отчего это зависит?

«Да кто вас знает».

– Дебил, – подытожила Джи короткий диалог. – Это зависит от её настроения.

«А я-то каким боком к её настроению?»

– А вот сейчас ты даже меня обидел, мужлан, – наигранно надула губки белобрысая, уподобляясь жене с ПМС без таблеток, и самым натуральным образом пустив слезу, с надрывом, театрально продекламировала, вскидывая руку ко лбу. – Ты меня не любишь.

– Тфу! – сплюнул раздосадованный самец в порыве чувств, грубо скидывая с себя размякшую самку.

– Вау, – презрительно улыбаясь, протянула Джи. – Опять обделался.

Дима тут же спохватился и, нежно поглаживая ничего не успевшую понять Афу, показал жестами, что проголодался. Самка ответила звероподобной улыбкой сквозь заспанные глазки и услужливо поползла на четвереньках к очагу.

«Выйдем», – мысленно скомандовал злой обезьян училке, отодвигая декоративный заборчик входной двери, и, не дожидаясь реакции наставницы на подобный тон, отправился на свежий воздух, воняющий нечистотами.

Ветерок дул от леса, вернее, с импровизированного туалета, отчего дышать было нечем. Джи выскользнула следом, заносчиво прогнув спину и укладывая руки на груди, замерев с кислой рожицей в ожидании очередного педагогического скандала.

«Ты полагаешь, что я должен каким-то образом регулировать её настроение?» – мысленно поинтересовался Дима, заложив руки за спину и смешно переваливаясь сбоку набок, принялся вышагивать перед Джи туда-сюда.

– Конечно, – в полном изумлении всплеснула ручками белобрысая, выходя из оборонительной стойки и пристраиваясь к вышагивающему сбоку. – Настроение женщины, как флаг, развёрнутый по ветру. И ты для него главный ветродуй. Внешние обстоятельства могут лишь вызывать порывы, нагоняя тучи, но в твоих силах и тучи разогнать, и флаг в нужном направлении выставить. В этом отношении ты стопроцентный «ведущий», а она «ведомая». Поэтому, если у неё плохое настроение – это полностью твоя вина.

Дима остановился и, не расцепляя рук, пристально посмотрел в бесстыжие глаза Джи, которые в ожидании реакции на сказанное то и дело похлопывали ресничками, как у молоденькой дурочки в ожидании умопомрачительного подарка.

«Ты кого из меня выращиваешь, вражина?» – подумал рыжий, зло прищурившись. – «Ты из нормального пацана подкаблучника решила вылепить? Я что, по-твоему, всю жизнь жопу ей должен вылизывать?»

– Насчёт последнего я бы не была столь категорична, – опуская стыдливо глазки, смиренно проговорила Джи. – Всю, конечно, не надо, но если у неё появится такое желание, то да.

«Да я тебя…»

– Ты меня?!

Суккуба блеснула ангельскими глазами со светящейся радужкой, в которой Дима с оторопью узнал диск планеты Земля на чёрном фоне космоса. Она моментально преобразилась в сверхъестественную сущность, одним только взглядом заставив ученика упасть на колени.

– Не забывайся, смертный. Надо будет – будешь вылизывать, пока язык не сотрёшь.

Адская сущность шипела с такой яростью, что Диму от эмоциональной плотности её «наезда» даже стоя на коленях качнуло, как от ударной волны, а по спине пробежал холодок. Но тут же она резко преобразилась в Джи и ехидно добавила: