Ее грустное фырканье вонзилось острыми когтями в его израненное сердце.

— Мне комфортно рядом с тобой. Ты видел меня в моих худших проявлениях, и ты никогда, никогда не осуждал меня. У тебя есть эта безрассудный и мятежный характер, но когда ты думаешь, что никто не смотрит, ты нежный, терпеливый и добрый. Самое главное, я тебе доверяю. Может быть, я не должна, но это так. Ты бы никогда не причинил мне вреда. Я полагаю, что это так. Вот почему я выбрала тебя.

Воу. Он потерял дар речи. Он не заслуживал её доверия, как бы сильно он этого ни жаждал.

— То, что ты горяч, тоже не повредит. — Мэл удивленно рассмеялась. — Ой. Я сказала это вслух? Извини.

Адам неловко усмехнулся. Была ли она всё ещё влюблена в него? Он не знал, как к этому относиться. Его сверхактивному либидо эта идея понравилась. Его рациональный мозг предупредил, что это ужасная ошибка. Внутри него бушевала суматоха, когда они съели еще по M&M’s, и Мэл принесла ему ещё воды и ещё стакан для себя.

Было приятно, легко, даже вместе с огромной гориллой проблем, стоящей посреди комнаты.

Наконец Адам вздохнул, не в силах больше откладывать.

— Я ценю то, что ты пытаешься сделать, Мэл. Поверь мне, никто не понимает желания изменить себя больше, чем я. — Он пальцем толкнул крошечную стопку красных конфет в виде хмурого лица на столешнице. — Но твоя семья выйдет из себя, если я возьму тебя с собой, даже на тренировочные свидания. Твой отец поговорит со мной, а твоя мама позвонит Джеймсу прежде, чем ты успеешь моргнуть. Потом Джеймс позвонил бы мне по телефону, и это было бы просто…

— Неудобно?

— Катастрофа. Слушай, я бы хотел помочь, но я не могу рисковать всем. Твой брат не просто мой лучший друг, он мой деловой партнер. Не говоря уже о том, что вы, ребята, единственная семья, которая у меня осталась. Если дела пойдут не так и об этом узнает Джеймс или твои родители… — он вздрогнул от этой мысли. — Нет. Я не могу этого сделать. Извини.

Мэл тоже складывала свои конфеты — в голубой смайлик. В этом вся Мэл, всегда смотрящая на светлую сторону, всегда оптимистка. Всегда позитивна. Верная. Она никогда не отказывалась от него в старших классах, сколько бы глупых ошибок он ни совершил, как бы ни подпортилась его репутация, сколько раз он ни пытался оттолкнуть её и всех остальных, кто заботилась о нём, потому что любовь всегда приносила только душевную боль.

Из-за всего этого отклонить её просьбу стало ещё труднее.

— Нам не нужно было бы сразу обнародовать информацию, — сказала в конце концов Мэл. — И я больше не вижу своих родителей каждый день. Иногда проходит неделя, прежде чем я отчитываюсь. Всем известно, что я даже пропускаю воскресные ужины с тех пор, как ушёл Джеймс.

— Нет! — сказал он с притворным ужасом. Когда-то воскресные ужины в семье Брайантов были священными. Никто не пропускал, если ты не был мертв. Или отправлены в Афганистан.

Возможно, его Мэл все-таки изменилась.

Моя Мэл?

Его грудь сдавило. Она не была его Мэл. Никогда бы не была. Но это был бы хороший сон.

— Да брось. Это будет весело. Можешь сыграть профессора Хиггинса для моей Элизы Дулиттл.

Он одарил её насмешливым взглядом. Он никогда не слышал ни об одном из этих людей.

— Ты знаешь: «Моя прекрасная леди», «Дождь в Испании»?

Когда он так и не понял, она пожала плечами и покачала головой, положив руку ему на колено.

Осознание вспыхнуло в крови Адама, как зажженный бензин, и он накрыл её руку своей. Ему не нравилась идея действовать за спиной её семьи. Они были рядом с ним, когда ему больше некуда было идти. Они стали для него вторыми матерью и отцом. Они поддерживали его на всех его важных этапах — дни рождения, выпускные, даже тренировки. Всё.

Затем большой палец Адама погладил мягкую кожу Мэл, и впервые он как будто увидел её, увидел по-настоящему — в её старомодном свитере и юбке ниже икр, скрывающей, как он подозревал, великолепную пару ног.

Может быть, не помешало бы помочь ей обрести свободу, вновь ощутить радость, восстановить веру в себя и заставить её увидеть красоту, которую он видел в ней.

Но он также не упустил блеска обожания в её глазах, когда она смотрела на него. Мэл ошиблась в его привязке. Она думала, что его жизнь, отличается от настоящего. Он не был смелым, уверенным в себе или популярным. И хотя он был должен ей больше, чем когда-либо мог отплатить, часть со свиданиями никогда не могла быть выполнена, не говоря уже о любви.