Она долго бродила по заснеженному парку, пока не замёрзла окончательно. Вернувшись в дом, девушка услышала сильный низкий голос Атанаис, исполнявшей одну из атийских баллад и аккомпанировавшей себе на клавесине. Герцогиня позволила себе немного отдохнуть от предпраздничной суеты, присесть на кушетку и послушать пение старшей дочери в ожидании прибытия первых гостей.

Ишмерай присела рядом с матерью, и та обняла младшую дочь, прижав к себе. Пригретая теплом матери, сказочным пением сестры и своей грустью, девушка задремала.

Когда ослепительно красное морозное солнце нежно коснулось огненного горизонта, хозяева Атии вышли навстречу первым и самым долгожданным гостям. Из большой светлой кареты с синими знамёнами ловко выпрыгнул высокий молодой человек девятнадцати лет с густыми темными волосами и большими карими глазами. Он не был худощав, как его отец в молодости, он был весьма крепок, в коричневом куртке с меховым воротником.

— Акил! — радостно позвала Ишмерай, размахивая руками. — Погляди, Атанаис, до чего похорошел наш кузен!

— Есть в кого, — пожала плечами герцогиня, любуясь племянниками. — Да и у парня всё ещё впереди.

Следом за Акилом из кареты вышел Советник Его Нодримского Величества короля Густаво Акра, градоначальник Брока, Главный Целитель Нодрима, легенда и история, Лорен Рин или Рианор, как чаще его называли. Некогда роскошные чёрные, будто смоль, волосы его были посеребрены годами. На всё ещё красивом лице появились морщины.

Лорен подставил руку, и на неё легла другая рука, маленькая и изящная, в белой рукавичке, а следом появилась и её обладательница. Плио Рин, в девичестве Акра, принцесса Нодрима, сестра нодримского короля, осторожно ступила на заснеженную землю. Она была немногим моложе Акме. Золотые кудри стали светлее, лицо изменилось мало, но уже поддалось натиску редких морщинок в уголках глаз. Она стала немного пышнее, родив двоих детей.

А за матерью из кареты выпрыгнула златокудрая девочка двенадцати лет с глазами цвета апрельского неба, такого радостного благословенного и светлого цвета после долгих месяцев зимы.

— Как Адиль выросла! — восхищённо охнула Атанаис, хлопнув в ладоши.

— Посмотри, герой, какова твоя кузина! — шутливо прошелестела Ишмерай, залихватски пихнув покрасневшего Гаспара.

Адиль была в тёплом голубом платьице с белыми узорами. Выпорхнув из кареты, она взяла старшего брата за руку, и юные Рины пошли навстречу девицам Алистер. Гаспар смущённо плелся следом, не ведая, как поздороваться со златокудрой кузиной и что ей сказать.

Ишмерай вскоре вырвалась из объятий Акила, чмокнула Адиль в щеку, сделала глубокий реверанс перед целителем и принцессой и бросилась дяде на шею, заверещав:

— Как я рада! Как я соскучилась!

— Да ты красавица, Ишмерай, — удивлённо улыбнулся Лорен, поглаживая племянницу по голове. — И так похожа на мать!

— Неужто я была также упряма и непослушна? — усмехнулась герцогиня Атии, направляясь к брату и без формальностей заключая его в объятия, делая реверанс перед принцессой Плио, после обнимая её.

— Ишмерай — ангел по сравнению с тобой, Акме, — смеялась принцесса, любуясь герцогскими дочерями. — Полагаю, именно с твоим упрямством герцог намучился больше.

— Кто здесь чистый ангел — так это Атанаис, — широко улыбнулся Лорен, беря крестницу за руки и целуя её щеки. — Чудесная девушка! Никогда не слышал от нее грубого слова! Всегда вежлива и добра.

— Вы преувеличиваете, дядя, — проговорила она своим чудесным голосом, очаровательно зардевшись.

Ишмерай отошла в сторонку, наблюдая за тем, как все радуются встрече, как Акме не может отвести глаз от брата, его жены и детей. Герцог Атии, приветствуя своего шурина и его супругу, завёл с ним беседу.

— Мне стыдно признаться, Ишмерай, — тихо и как-то грустно проговорил принц Марк, неожиданно подойдя к ней после того, как его поприветствовали нодримцы, — но Эридан я люблю больше Кеоса. Вот бы отца удалось поселить здесь!

— Боюсь, королю милее Карнеолас, — пожала плечами девушка, обрадовавшись тому, что он вновь заговорил с ней.

— А мне — ваш дом милее моего. Я бы вовсе не уезжал отсюда.

— Не уезжай! — засмеялась Ишмерай. — Мы же не выгоняем тебя! Тебе в этом доме рады всегда, ты же знаешь.

— А я всегда рад вашему обществу, — тихо сказал Марк.

— Особенно обществу Атанаис… — парировала Ишмерай, и сразу пожалела об этом — ей были неприятны собственные слова.

— Я не выделяю Атанаис среди остальных. Её манеры безупречны. Но ты живая и яркая. Ты — весеннее солнце.

После Марк улыбнулся ей глубокой тёплой улыбкой и подошёл к Акилу, чтобы побеседовать с ним. Дрожащая же Ишмерай, по стану которой льдом и пламенем пронёсся его тон, не могла и шагу ступить, заворожено наблюдая за тем, как принц заводит со старым приятелем беседу.