«Сердце вот-вот выпрыгнет. Почему?..»

Как только герцог вернулся в Атию и принёс с собой весть о скором прибытии карнеоласского государя, весь Эридан вместе с герцогской резиденцией встал на уши, готовясь принять Его Величество. Герцогиня пригласила ещё одного повара и ещё слуг, чтобы к приезду государя все было готово, убрано, вычищено и украшено тщательнее.

Усталые с дороги Целитель и принцесса пытались помочь, но Акме настояла на том, чтобы гости отдохнули. Гаральд, Лорен и ближайший помощник герцога Атии, капитан Гайре Иэрос, уже около двадцати лет не упускавший возможности поглазеть на герцогиню, ушли в герцогский кабинет с огромным кувшином вина. Акме заканчивала украшать гостиную к рождественскому празднеству, а принцесса Плио помогала ей. Гаспар отказался от излюбленных состязаний на мечах и саблях в Нижнем Зале резиденции, где этим вечером увлечённо фехтовали Акил и Марцелл. Увеселения эти Гаспар с готовностью променял на златокудрую Адиль, с которой вот уже несколько часов играл и бегал, мешая матери, сёстрам и слугам.

До позднего вечера в доме стоял такой шум, и нашлось столько дел, что Атанаис, превосходному исполнителю с сильным глубоким голосом, пришлось отказаться от упражнений пения и игры на клавесине. Ишмерай, к приятному изумлению матери, не вылезала из кухни, помогая поварам. А младший принц Карнеоласа Марк ходил за нею по пятам, возился в муке, в тесте, не представляя себе, что с этим делать, и впивался в Ишмерай задумчивым изучающим взглядом. Девушка же, в свою очередь, искренне изумлялась, почему он ведёт себя так странно: подолгу смотрит на неё, если улыбается, то редко и смущённо, и перестаёт быть похожим на того парня, с которым она дружила с раннего детства и к которому привыкла.

Ишмерай становилось все страшнее, но неожиданный страх всегда смягчался волнением, приятным и горячим.

Когда принц случайно разбил кувшин молока и пару тарелок, ужаснув поваров, один из них произнёс мягко, терпеливо, с поклоном:

— Ваше Высочество, сударыня Ишмерай, благодарим вас за помощь. Но мы справимся сами. Более не смеем вас утруждать.

Ни Ишмерай, ни Марк, заговорщически переглянувшись, не стали настаивать. Смеясь и шутя, они выбежали из кухни, и Ишмерай воскликнула:

— Я найду матушку. Быть может, ей нужна моя помощь. А тебя я более не буду задерживать.

Темные брови Марка удивлённо взметнулись вверх, и он сказал необычайно мягко и низко:

— Хочешь, чтобы я ушёл?

Ишмерай оторопело взглянула на него. И вдруг осознала, что не желает расставаться с ним ни на минуту. Но признаться в этом не смела.

— Я всего лишь… — смущённо залепетала девушка.

— Я хочу проводить время с тобой, — неожиданно твёрдо проговорил принц.

Ишмерай почувствовала, что лицо заливает краска, сердце начинает биться быстрее, а разум заволакивает странный туман.

В проходе было сумрачно, лишь две свечи разгоняли темноту, и девушке вдруг стало страшно оттого, что она слышала его взволнованное дыхание, оттого, как близко он стоял и как странно смотрел на неё. За столько лет дружбы она выучила каждый его взгляд, каждый оттенок блеска глаз — и яростный, и обиженный, и весёлый, и грустный, и задумчивый, и безразличный, — но этого взгляда она ещё не знала и даже не представляла, как его описать.

Его щека и колет были перепачканы в муке, и из груди Ишмерай вырвался тихий смешок, более нервный, чем веселый. Она протянула свою маленькую руку, провела ею по щеке давнего друга, чтобы стереть муку, и пробормотала:

— Неряха…

Марк прикрыл тёмные глаза, замедленно моргнув, слегка наклонил голову в сторону её руки и коснулся её пальцев. Душа Ишмерай болезненно и горячо сжалась. Она вздрогнула, отдёрнула руку, словно обожглась о его румянец, опустила испуганные глаза и бросилась наутёк.

На следующее утро Ишмерай проснулась оттого, что служанки, поздравляя юную госпожу с днём рождения, распахивали тяжёлые шторы на ярко-золотых окнах. Открыв глаза, девушка увидела мать, сидевшую на её постели и терпеливо ожидавшую её пробуждения.

— До чего ты взрослая стала, моя девочка, — нежно проговорила Акме и поцеловала дочь в щеку. — Я помогу тебе одеться. Атанаис!

Старшая сестра забежала в комнату с сияющей улыбкой и от души расцеловала Ишмерай, радостно поздравив.

Именинницу как следует вымыли, просушили её волосы у огня и нарядили в новое жёлтое платье с пышной юбкой и узкими длинными рукавами. Волосы убрали в красивую сложную причёску, и её юное очарование засияло ярче.

— Закрой глаза, — прошелестела герцогиня, и Ишмерай повиновалась, а когда открыла глаза, поглядела в зеркало, и брови её поднялись от изумления: мама и сестра надели на неё золотые серьги и подвеску с изумрудами.

Именинница ошарашено касалась чудесных украшений и не узнавала себя. Она не помнила, чтобы когда-нибудь выглядела столь же привлекательно. Серьги выгодно подчёркивали цвет глаз и сияние улыбки. Девушка вдруг осознала, что, быть может, никогда не сравнится по красоте со старшей сестрой, этим прекрасным белоснежным лебедем, но она тоже умеет сиять и очаровывать.

— Ах, матушка! Атанаис! — воскликнула она. — Как красиво!

— Видишь, матушка, — засмеялась Атанаис. — Ей нравятся драгоценности. Она взрослеет. Пойдём, тебя ждут внизу. К тому же, скоро прибудет Его Величество.