Офицер египетской контрразведки, проводивший допрос, хотел было уже перейти к следующему арестованному, но вдруг насторожился. Он совершенно не понимал, о чем говорил Лотц. Однако следователь был профессионалом и, к несчастью для Лотца и Моссад, решил пойти на хитрость. «Я хочу знать, где вы прячете ваше шпионское снаряжение», — сказал контрразведчик. Он все еще не представлял себе, что означает поведение Лотца, и решил продолжать допрос в обычной своей манере. «Мы знаем о вас все. Поэтому, чтобы не тратить ни ваше, ни мое время, для вас будет лучше рассказать все без промедления».

К удивлению офицера контрразведки, Лотц прямо сказал: «Мой радиопередатчик в ванной комнате». Помимо радио в тайнике лежали другие материалы, относящиеся к шпионской деятельности. Контрразведчик немедленно послал полицейских в резиденцию Лотца, и вскоре у него в руках был радиопередатчик агента.

А в это время Лотц продолжал давать показания египетской контрразведке о том, где находится остальное шпионское снаряжение. В куске мыла нашли взрывчатку и микропленку, в других местах были спрятаны 75 тысяч долларов мелкими купюрами.

Все еще не веря в свой успех, контрразведчик приказал перевести Лотца и его близких в следственную тюрьму. Начались интенсивные допросы Лотца, который уже едва отличал ложь от истины. У него было две цели: спасти жизнь Вальтрауд и ее родителям и предоставить египетской контрразведке как можно меньше сведений о своей работе. Используя свои таланты, Вольфганг был в состоянии достичь обеих целей.

С самого начала следствия Лотц старался придерживаться легенды, которую разработало для него руководство Моссад. По этой легенде он был немцем, родился в Мангейме, учился в Германии. Во время войны служил в немецкой армии и воевал в Африканском корпусе Роммеля. Именно в Африке, по словам Лотца, он научился обращаться с лошадьми. После окончания войны переехал в Австралию, где прожил одиннадцать лет. Затем возвратился в ФРГ. Там, используя свой опыт и знание лошадей, устроился тренером в скаковой клуб в Берлине, в котором проработал несколько месяцев. В этом клубе Лотц получил весьма заманчивое предложение. Один из преуспевающих членов клуба Элиас Гордон посоветовал ему основать собственное предприятие по разведению арабских скакунов. Лотц с радостью принял предложение: ведь это было его мечтой с тех пор, как он побывал в Африке и поездил там на этих замечательных лошадях.

Гордон свел Лотца со своим другом, бизнесменом и любителем лошадей Руби Бернштейном. При встрече Бернштейн и Гордон сказали, что будущее коневодческое предприятие будет располагаться в Египте. Лот-цу оплатят поездку на место, чтобы найти подходящее помещение. По словам Вольфганга, ему нравится легкая жизнь, и он с радостью согласился поехать в Египет. Предложенные условия устраивали Лотца. К тому же, по его мнению, возможность открыть конный завод была весьма перспективной.

«Я и не предполагал тогда, что попаду в такой переплет», — пожаловался он египетским контрразведчикам. Он рассказал, что не так давно, когда он был в Германии, его посетили два «партнера», которые представили третьего — Жозефа. «Этот Жозеф был высоким худощавым мужчиной. Говорил на плохом немецком языке. Он мне прямо сказал, что возглавляет израильских разведчиков, действующих на территории Европы. Элиас и Руби — его агенты. Понятно, что это не настоящие имена. Я был буквально убит — я-то считал их своими друзьями. Я попал в трудное положение. Меня, бывшего офицера немецкой армии, вербовали для работы на израильскую разведку в Египте. Но они дали мне возможность заняться разведением лошадей. Я долго мечтал об этом. Теперь наступило время платить по долгам. Я должен был передавать информацию Израилю. Я слабый человек и поэтому легко согласился с их предложением. Я даже не колебался. В то же время я боялся за свою жизнь и жизнь моей жены. Все евреи безжалостны, поэтому я посчитал, что лучше уж я приму их предложение».

Позже Лотц рассказал египтянам о задании, данном ему руководством Моссад. Они все время требовали от Вольфганга все больше секретных сведений. Его научили фотографировать военные объекты, посылать посылки, начиненные бомбами, немецким ученым. И ко всему прочему он регулярно отправлял радиограммы в Тель-Авив.

«Они были подобно Шейлоку из пьесы Шекспира, которую мы читали на уроках английского в школе, — пожаловался Лотц. — Они требовали платить сторицей. Я ничего не мог с ними поделать».

Лотц был очень убедителен в роли доверчивого, тупого солдата, его поведение не вызывало у следователей подозрений. Для этого у них были веские причины. С одной стороны, в интересах правительства Египта нужно было постараться не испортить отношения с ФРГ. Египтяне знали, что этому будет способствовать мягкое обращение с немецким шпионом. Тем более что как раз в это время арабская печать была заполнена рассказами о том, как Эли Коген внедрился в высшие эшелоны правительства Сирии. По всему арабскому миру ходила история «об агенте Моссад, который едва не стал министром обороны Сирии».

Отношения между Сирией и Египтом были разорваны после упразднения в 1961 году Объединенной Арабской Республики. С тех пор две страны находились в состоянии вражды. И Насеру не хотелось услышать от сирийцев: «Вы ничем не лучше нас! У вас тоже есть шпион Моссад!» Однако если Лотц действительно тот, за кого он себя выдает, — немец, завербованный Моссад, то это еще полбеды. Вот почему египтяне хотели верить в его историю.

Но следователи, занимавшиеся делом Лотца, настаивали на унизительной проверке: подвергался ли он обряду обрезания. Для этого был приглашен врач. Лотца попросили раздеться. Процедура проверки длилась несколько минут. В эти минуты Лотц горячо благодарил своих родителей за то, что они не были слишком религиозны, ведь от того, прошел он обряд обрезания или нет, зависела его жизнь. Лотц старался держать голову прямо, а глаза широко раскрытыми, несмотря на то что две мощные лампы буквально ослепляли его.

Наконец доктор закончил свое дело. Он дружески похлопал Лотца по плечу, как бы желая сказать: «Не беспокойтесь! Вы не еврей!», и подошел к сотрудникам контрразведки. Наклонившись, доктор прошептал что-то одному из них, лысому человеку среднего возраста. Лотц сразу признал в нем Салаха Насра, шефа египетской службы безопасности и контрразведки. Он решил лично допросить Лотца. На хорошем английском языке Наср обратился к нему: «Вы можете одеться, Лотц». При этом его голос звучал мягко.

Лампы были погашены, и, после того как Вольфганг оделся, ему позволили сесть. «Не хотите ли сигарету, господин Лотц? Или, может, чашечку кофе? Давайте не будем терять время. Извините, что мы подвергли вас столь унизительной процедуре. Но для нас было очень важно, еврей вы или нет на самом деле. Вы понимаете, что мы не могли принять на веру ваши слова о том, что вы не прошли обряд обрезания и являетесь чистокровным арийцем».