— Но она же в этой ситуации протянула мне руку помощи и помогла скрыть тело. — Хмурясь, Шейн подошел к отцу практически вплотную. Теперь, когда Шейн стал старше, у них был практически одинаковый рост и они могли спокойно смотреть друг другу в глаза. — Да, наказала. Да, это было больно. Но она не указывала мне на то, как я должен был поступить. Она просто приняла этот факт и начала искать выходы из ситуации.

Кеннет прикусил язык. Такой ответ задевал куда сильнее, чем он себе это представлял.

— Думаю, — продолжал говорить Шейн, все же отступив назад, — я называл бы тебя отцом, если бы ты принимал большее участие в воспитании своих детей. Особенно сыновей.

Развернувшись, Шейн уверенно двинулся в сторону города. Кеннет остался позади него, и он даже не набрался смелости на то, чтобы обернуться следом за сыном. Вместо этого, прокручивая в голове его последние слова, он размышлял:

«Лексиан повесился, Юстас превратился в монстра и чуть не был убит, а Шейн… Шейн просто постоянно подвергает себя риску. Еще есть младенец, но его я даже сыном не могу назвать. Шанна как-то сама воспитывает его, поэтому… да… кажется, я действительно больше никак не принимаю участие в воспитании своих детей».

Внезапно зазвучал настойчивый стук. Услышав его, еще даже не успевший переодеться Шейн, быстро подошел к двери, отворил ее и замер. На пороге стояла Джулиана — уже одетая в чистое обмундирование, собранная и готовая к выходу. Казалось, в этой ситуации ее не смущало ни то, что она заявилась посреди ночи, ни то, что ее встречал полуголый Шейн.

— Поговорим? — спокойно спросила сестра.

Шейн выдохнул. Отступив назад, он жестом пригласил девушку пройти в комнату, закрыл за ней дверь и плавно двинулся в сторону шкафа с одеждой. В комнате было достаточно темно, и лишь свеча на столе позволяла хоть как-то видеть в подобном полумраке.

Джулиана сразу прошла к кровати покорно села на самый ее край, пока Шейн, все еще мокрый после умывания, начал обтирать себя полотенцем и переодеваться в чистую одежду. Он даже не пытался скрывать свое обнажённое тело — для этого просто не было причины.

— Говори, — спокойно сказал он.

— Я знаю о чем вы говорили с Кеннетом. Подслушала.

— И?

— Мне бы хотелось попросить тебя быть мягче с ним.

Замерев от удивления, Шейн, только-только надевший на себя штаны, переспросил:

— Мягче?

— Я понимаю, что тебя задевает его поведение. Но ты должен понять, что он стал таким не спроста. Он изменился после смерти Кэтрин, поэтому…

— Кто такая Кэтрин?

Удивленные взгляды Джулианы и Шейна встретились. Брат и сестра, еще несколько секунд смотревшие друг на друга в полной тишине, даже не могли осознать, почему они не понимали друг друга.

— Шейн, с тобой все нормально? — напряженно спросила Джулиана.

— О чем ты?

— Кэтрин — это наша старшая сестра.

Лицо Шейна постепенно менялось. От растерянного и непонимающего оно все больше стало приобретать удивленные черты.

— Как ты мог о ней забыть? — шокировано продолжала спрашивать Джулиана. — Конечно, ты был маленьким, когда все случилось, но не настолько же… Тебе должно было быть пять или шесть, когда она умерла.

— А как она умерла?

Джулиана выглядела напряженно. Смотря на брата, она понимала, что он действительно ничего не помнил. Сначала ей показалось это очень странным, но затем, вспомнив о том, что Шейн когда-то уже рассказывал о своей потери памяти, она все осознала.

Глубоко вздохнув, Джулиана ответила:

— В процессе смены наследования.

— А подробнее? — Застегнув последние пуговицы на своей рубашке, Шейн закрыл шкаф и быстро подошел ближе.

Джулиана мялась. Она будто не знала, как правильно и коротко описать все случившееся в их семье. Одни лишь воспоминания об этом вызывали у нее невыносимую боль.

— Когда я обошла ее по всем показателям, — почти шепотом рассказывала девушка, — по традиции наследования мы должны были сразиться насмерть, чтобы осталась из нас только одна.

— И ты ее убила?

— Нет, конечно. У Кэтрин было право выбора. Либо сразиться со мной, либо принять яд и добровольно уйти из роли наследницы. Она выбрала второе.

Джулиана даже не могла поднять головы. Перебирая складки на своей одежде, она просто продолжала думать о чем-то про себя.

— Хочешь сказать, — задумчиво спрашивал Шейн, — что это произошло по твоей вине?

— Я этим не горжусь, понимаешь? — Джулиана подняла голову и резко посмотрела на Шейна. Наконец-то в ее глазах появился прежний блеск решимости. — Тогда я не думала ни о праве наследования, ни о том, что для Кэтрин мои действия были прямой дорогой в загробный мир. Я просто хотела… превзойти ее. Мне нравилось соревноваться с ней, учиться у нее, проводить вместе время. Она никогда не отталкивала меня, а потом…